Трампизм — это уже не просто мимолётное явление или временное уклонение от правильного хода вещей, это новое политическое направление. Президент США Дональд Трамп полон решимости продолжать свою политику, чтобы укоренить свой порядок в новом мире. Это мир, в котором США больше не хотят играть роль «глобального полицейского». Мир, в котором американский президент заявляет, что НАТО — это устаревший краеугольный камень американской оборонной политики. Мир, в котором политическая база президента Соединенных Штатов считает Кремль более близким союзником и другом, а не американцев из другой политической партии, пишет Азим Ибрахим в статье для издания The Foreign Policy.
Трамп расчистил дорогу для европейской армии (Foreign Policy)
По сути, Трамп предоставил ЕС политическую независимость. Европейские лидеры, в первую очередь президент Франции Эммануэль Макрон и канцлер Германии Ангела Меркель, осознали новую реальность со столь стремительной скоростью, которая должна встревожить политиков в Вашингтоне.
Четыре года назад это могло бы стать сюжетом для художественного фильма об альтернативной истории. Сегодня это реальность. Европейские лидеры уже начинают задумываться о том, что стоит предпринять в условиях возрождающейся империи на Востоке и уходящей — уже не дружественной — империи на Западе. В этих условиях впервые может быть создана настоящая европейская армия.
Первый вопрос, который должен беспокоить ЕС в постамериканском мире, — это место НАТО. Политическая реальность, сформировавшаяся после окончания Второй мировой войны, потребовало от США как «лидера свободного мира» сформировать НАТО как своего рода взаимовыгодный союз между равными партнёрами, в рамках которого США заняли роль доминирующей военной силы.
Со своей стороны, «свободный мир» пользовался выгодами, вытекающими из гегемонии США, в обмен на оборонные расходы в размере 2% ВВП и предоставление вспомогательных войск для развёртывания НАТО. Это неплохая сделка для стран, которые пострадали в период Второй мировой войны и желали сосредоточить своё внимание на процессе восстановления, как в физическом, так и в социальном плане. И если отдельные страны не могли достигнуть целевого уровня оборонных расходов в 2% ВВП, США привыкли воспринимать это как очередное подтверждение своего превосходства и готовы были игнорировать данное обстоятельство в обмен на некоторые другие льготы со стороны этих стран.
Действующая администрация США явно больше не хочет платить за свою империю. Она считает, что пришло время зарабатывать на здании, построенном предыдущими поколениями, даже несмотря на то, что в процессе такого зарабатывания здание может начать рушиться.
У Соединённых Штатов по-прежнему есть военные базы по всему миру и значительные контингенты войск на восточных границах НАТО, поэтому они могут вмешаться, чтобы остановить, например, прямую военную агрессию против членов НАТО. Вашингтон по-прежнему может по своему усмотрению проецировать власть в регионе. Но если европейские страны НАТО не могут с уверенностью сказать, что Соединённые Штаты именно так и поступят при определённых обстоятельствах, то им нужно серьёзно рассмотреть возможности самозащиты. По сути, Трамп предоставил ЕС политическую независимость. Европейские лидеры, в первую очередь президент Франции Эммануэль Макрон и канцлер Германии Ангела Меркель, осознали новую реальность со столь стремительной скоростью, которая должна встревожить политиков в Вашингтоне.
Некоторые европейские силы, особенно это касается представителей оборонного ведомства Франции, уже давно говорят о необходимости создания континентальных военных сил, достаточно мощных для того, чтобы предоставить ЕС степень автономии в глобальных делах, пропорциональную его населению и уровню экономического развития.
Франция всё время сопротивлялась искушению полностью переложить обеспечение своей безопасности на американцев и поддерживала значительную степень независимости даже внутри НАТО. Франция имеет свою собственную высокоразвитую военную промышленность и проводит свои собственные военные миссии, особенно во франкоязычной части Африки, не спрашивая ни у кого разрешения. Франция координирует европейские оборонные проекты в тех секторах, которые она не способна поддерживать в одиночку, как в случае с космосом (Европейское космическое агентство).
Поэтому неудивительно, что Франция первой призвала к формированию европейской армии. Новым является то, что большинство других западноевропейских стран согласны с этим, и, что самое важное, Германия тоже согласна. Меркель согласна, бывший министр обороны Германии и новый председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен согласна, преемник Меркель в немецкой правоцентристской партии «Христианско-демократический союз» Аннегрет Крамп-Карренбауэр также выразила согласие, даже главная левоцентристская партия Германии согласна. Последнее особенно необычно, поскольку западногерманские левые силы обычно выступали против военных инициатив. Но европейская армия позволила бы Германии проецировать власть, не вдаваясь в конституционный и политический беспорядок, связанный с перестройкой собственных вооружённых сил.
Существует традиционное разделение ролей. Франция — это мускулы, Германия — это деньги. Союз этих двух стран может изменить правила игры. Несмотря на это, до создания европейской армии пока далеко. Основная проблема сводится к разным взглядам на европейский оборонный проект.
Те европейские страны, которые рассматривают национальное государство как естественную единицу суверенитета, будут крайне осторожны в отношении масштабов и возможностей любой предлагаемой европейской армии. Фактически создание такой армии не будет ущемлять национальный суверенитет, если только отдельные государства-члены сохранят свои собственные отдельные силы и полную оперативную автономию, а также получат право вето на любые инициативы европейских сил.
С выходом Соединённого Королевства из состава Европейского союза Лондон больше не будет налагать вето на формирование европейской армии. Но Великобритания — это не единственная страна в ЕС, которая ревностно охраняет свой номинальный национальный суверенитет. Польша и Венгрия, скорее всего, попытаются заблокировать эту инициативу, если им не предоставят железобетонное право вето в отношении любых действий европейских сил. Италия может вскоре присоединиться к хору скептиков.
Необходимость принятия коллективного решения 28 странами для согласования действий по таким чувствительным вопросам, как война и мир, исключает возможность принятия быстрых и эффективных решений. К тому же какова вероятность того, что такие страны, как Швеция или Финляндия, проголосуют за войну при тех или иных обстоятельствах, кроме прямого российского вторжения? Это говорит о том, что могут возникнуть неизбежные национальные конфликты по поводу того, как именно необходимо проводить военные операции: каждая страна будет стремиться избежать отправки своих солдат на передовую, ограничившись только оказанием технической поддержки на расстоянии.
Формирование европейской армии в соответствии с институциональными договоренностями ЕС потребовало бы внесения изменений в договор ЕС. Первоначально эти изменения должны были бы одобрить правительства и законодательные органы всех 28 стран, для этого также потребовалось бы провести референдумы в ряде европейских стран. Строительство европейской армии по этому пути уже почти невозможно. И если бы этот путь когда-либо оказался успешным, то постоянная необходимость поиска компромисса между всеми участниками сделала бы весь проект в значительной степени бессмысленным.
Но Франция и Германия уже подписали предварительное соглашение в январе 2019 года, которое направлено на создание «общей военной культуры», и это совершенно не связано ни с чем, что связано с ЕС. Таким образом, две основные европейские державы уже начали движение в определённом направлении. Несомненно, небольшие западноевропейские страны, такие как Бельгия, Нидерланды и Люксембург, добровольно присоединятся к любым франко-германским инициативам по мере их развития, и вскоре большинство членов ЕС могут также присоединиться к проекту по мере роста его авторитета. В конечном итоге этот оборонный проект может быть интегрирован в ЕС, но это совсем необязательно, чтобы сделать его реальностью.
Пока ещё слишком рано что-либо говорить, но уже возникла политическая воля, которая может воплотить планы в реальность. Решимость ЕС продолжит расти на фоне эскалации действий России на Востоке и отсутствия уверенности в США. Если это продлится достаточно долго, ЕС в конечном итоге получит военную силу, соответствующую его экономическому влиянию.