Почему пал главный бастион японского национализма
Вплоть до последнего времени в Японии сохранялось одно из наиболее строгих миграционных законодательств в мире. Теперь от мечты сохранить Японию для японцев придется отказаться: правительство утвердило новый порядок завоза рабочей силы, несмотря на громогласные протесты оппозиции. Что стало главным фактором, заставившим Токио пойти на столь непопулярный шаг?
Синдзо Абэ можно назвать одним из самых успешных премьеров Японии за всю ее историю. Критерий прозрачный – время пребывания в должности. Дольше Абэ правительством непрерывно руководил только Эйсако Сату (1964-1972), но в этом году премьер-министр получил еще один трехлетний мандат на председательство в правящей Либерально-демократической партии (ЛДПЯ), для чего ее устав пришлось изменить, продлив максимальный срок полномочий председателя с 6 до 9 лет. Если не случится никаких ЧС, Абэ останется премьером до осени 2021 года, поставив национальный рекорд.
При этом первое премьерство Абэ, когда он стал преемником тяжеловеса-реформатора Дзюнъиторо Коидзуми, было объективно неудачным и положило начало шестилетнему периоду нестабильности, когда главы правительства менялись ежегодно, а ЛДПЯ вынуждена была уйти в оппозицию во второй раз в своей истории. Но второе называют новой эрой в истории Японии – премьеру удалось «встряхнуть» страну, вывести ее из кризиса и положить начало ряду фундаментальных преобразований.
В первые годы основной акцент был сделан на экономику, точнее, на «абэномику» - совокупность довольно спорных мер, по итогам которых Япония вышла из стагнации и вновь пошла в рост. За этим на фоне регионального противостояния с Китаем последовала масштабная реформа армии, вышедшая сейчас на финишную прямую. Главная же задача новой трехлетки, как Абэ видит ее сам, это меры по выравниваю неблагоприятной демографической ситуации. Действительно неблагоприятной: если дела пойдут так и дальше, через 40 лет в Японии останется 88 млн жителей вместо 126 млн – это почти на треть меньше, чем сейчас, при критическом (как считается) минимуме в 100 млн.
Страна стремительно стареет: благодаря, в первую очередь, высокоразвитой и доступной медицине, японские женщины живут дольше всех в мире, а мужчины входят в первую пятерку долгожителей. Как следствие, каждый четвертый житель страны сейчас старше 65 лет, и дальше будет только хуже. Япония уже почти прошла период, когда на пенсию выходило многочисленное послевоенное поколение. Теперь на очереди поколение второго демографического взрыва 1960-1970 годов, спровоцированного резким экономическим ростом. А третьего взрыва в истории Японии не случилось: ввиду как типичных для Запада, так и сугубо национальных проблем нация отказывается от воспроизводства. Правительство Абэ уже давно приняло специальную программу на этот счет, но практические результаты она принесет не скоро, а рабочие руки нужны уже сейчас.
Синдзо Абэ (фото: Yoshio Tsunoda/AFLO/Global Look Press)
|
Так Токио подошел к решению, которое давно приняли во всех развитых странах, но в Японии оттягивали до последнего, - завоз дешевой рабочей силы из третьих стран. Подобная мера казалась неминуемой еще в 1990-х, но тогда японцы предпочли отказаться от многовекового уклада и устранили дефицит ресурсов за счет экономической эмансипации женщин. Параллельно развивалась автоматизация труда, и сейчас Япония занимает лидирующие позиции по этому показателю.
Роботы не способны заменить людей во всей отраслях с высокими нагрузками и низкими зарплатами. Но еще 15 лет назад многие надеялись, что стране удастся отстоять консервативную миграционную политику и отделаться повышением пенсионного возраста до 70 лет. Абэ пришлось признать: этого мало. Возраст выхода на пенсию все равно повысят (уйти на отдых можно будет и в 65, но в обеспечение в этом случае будет гораздо хуже), но отказаться от мигрантов Страна восходящего солнца уже не может, хотя осознает и закрытость своего общества, и его желание оставаться таковым впредь.
Считается, что Япония одна из самых моноэтнических стран мира: японцы составляют более 98% населения при двух заметных группах меньшинств – китайцы (хань) и корейцы. Это именно что «считается», так как при переписи этническое происхождение граждан не фиксируется. Однако завоз трудовых мигрантов запрещен. Даже беженцев, несмотря на участие Токио в международных договорах на этот счет, Япония принимает крайне неохотно (например, за 2015 год приняла только 27 человек при более чем 7600 заявок). А получить ее гражданство крайне трудно. Оно не зависит от места рождения и передается от родителей.
Если японец – только один из них, к 20 годам «хафу» (то есть полукровка) должен определиться, какое гражданство взять себе – японское или иностранное. Двойное не допускается в любом случае.
На протяжении долгого времени единственным шансом как-то закрепиться в Японии, получив вид на жительство или хотя бы долгосрочную визу, была работа по контракту и принадлежность к «штучным», дефицитным специалистам – ученым, спортивным тренерам и т.д. Один из таких штучных специалистов – музыкальный педагог из России, проживший в Японии пять лет и пожелавший сохранить анонимность, заявил газете ВЗГЛЯД следующее:
«Японцы люди очень вежливые, и без глубокого погружения в культуру, быт и язык страны ты не чувствуешь себя человеком «второго сорта». Но, освоившись, начинаешь замечать, что японцы всегда отделяют «своих» от «чужих», и для «чужих» во многие двери вход закрыт».
Когда правительство Абэ внесло для утверждения в парламенте положения о миграционной реформе, оппозиция (причем, далеко не националисты, а даже более левые, как считается, выходцы из Демпартии) утроила настоящий скандал, - столь жесткого оппонирования правительственному курсу страна не видела уже давно. Примечателен тезис, который повторялся раз от разу и был обращен явно не к власти, а к нации: не думайте, что люди, приехавшие на временные работы потом уедут, - они останутся жить рядом с нами.
Не стоит считать, что проблема тут исключительно о шовинизме, хотя судебные процессы из-за внутренних правил тех или иных учреждений, где значилось «только для японцев», имели место быть даже в «нулевых». Принципиальное значение имеет то, что в Стране восходящего солнца практически отсутствует уличная преступность, а миграционные потоки традиционно ассоциируют именно с ней.
Однако у Абэ был важный козырь: реформа выведет в прозрачное правовое поле то, что существовало и ранее, просто в полулегальной форме. Да, завозить рабочую силу японским компаниям было запрещено, но они могли приглашать людей в страну для обучения трудовым специальностям как стажеров. Проще говоря, некая фирма привозит сто китайцев для работы на рисовых полях, но с официальной точки зрения это не гастарбайтеры, а студенты, повышающие свою квалификацию для дальнейшего трудоустройства на родине. Разумеется, иногда такие «студенты» подавались в бега, превращаясь в нелегалов. При этом действенная система их розыска в Японии отсутствует: зачем аналог ФМС в стране, куда мигрантов попросту не пускают?
Обратная сторона этой модели – жесточайшая эксплуатация студентов-гастарбайтеров. В период с 2015-го по 2017-й 69 из них погибли от тяжелых условий жизни или выбрали самоубийство от отчаяния.
Теперь правила следующие. Гастарбайтеры поделены на две группы. В первой те, чьи трудовые визы не превышают пятилетний срок и кому запрещено перевозить в Японию свои семьи. Им предстоит доказать специальной комиссии свои навыки и владение японским языком на базовом уровне. По истечению срока действия визы они должны покинуть Японию – или перейти во вторую группу.
В ней люди, чей экзамен гораздо сложнее, а квалификация выше: можно перевозить семью, продлевать визы, а где-то на горизонте даже маячит перспектива вида на жительство, что тоже – не гражданство. Давать каких-либо гарантий на предмет получения полноценного подданства Токио не желает по-прежнему.
Еще одно важное ограничение: компании, желающие использовать труд иностранцев, должны относиться к одной из 14 отраслей, где рабочих рук не хватает особенно остро. Это, например, сельское хозяйство, строительство, судостроение, уход за пожилыми. Последний пункт необходимо выделить – он оказался решающим и буквально потянул за собой прочие положения новой миграционной политики.
Несколько лет назад объемы подгузников для пожилых на японском рынке впервые превысили объемы подгузников для младенцев. Считается, что без изменения ситуации с низкой рождаемостью, к 2060 году 40% японцев будут старше 65 лет, а 27% старше 75 лет при средней продолжительности жизни под 90 лет. Но катастрофическая нехватка сиделок и медсестер налицо уже сейчас.
Если во Флориде – самом «пенсионерском» штате США для этих целей используют мигрантов из Мексики и Филиппин, то японцы долгие годы справлялись своими силами, точнее, силами «младших женщин». Эмансипация сожгла этот ресурс, а правительство заинтересованно в том, чтобы у японских женщин было больше времени на детей, следовательно, их нужно освободить от ухода за стариками.
Понятно, что для патриархальной Японии тема стариков особенно болезненная и обсуждать ее старались аккуратно, «дуя на молоко». Но ком проблем нарастал, и однажды бывшего премьера, заместителя Абэ и министра финансов Японии Таро Асо буквально прорвало.
«Надо позволить людям старшего возраста быстрее умереть. Таким образом, они смогут снизить нагрузку на систему социальной помощи в Японии. Небеса запрещают продолжать жить, когда вы хотите умереть. Я бы чувствовал себя крайне неуютно, зная, что поддержание во мне угасающей жизни оплачивается из госбюджета и стоит несколько десятков миллионов иен в месяц на одного человека», - заявил он.
Разумеется, высказывание спровоцировало колоссальный скандал, но не отставку Асо. Он до сих пор занимает посты вице-премьера и министра финансов. Сейчас ему 78 лет.
Именно проблема ухода за стариками, как считается, стала той соломинкой, которая переломила спину верблюду японской миграционной политики. Таково следствие долгой и сытой жизни японцев, национальный тругодоголизм которых больше не способен выправить ситуацию. Впрочем, Абэ заинтересован еще и в том, чтобы закрепить экономический рост, достигнутый его кабинетом. Без завоза рабочих сделать это будет крайне трудно, и в течении ближайших пяти лет в Японию переедет порядка 345 тысяч трудовых мигрантов.
Японцы надеются, что впоследствии они вернутся домой. Но международная практика говорит об обратном.