Исламская Республика Пакистан поступательно меняет свою политику. Как внутреннюю, так и внешнюю. Выигравший последние парламентские выборы в июле 2018 года, действующий премьер-министр Пакистана Имран Хан победил во многом благодаря своим лозунгам борьбы с коррупцией и роста благосостояния всех категорий населения. 9 декабря он представил новую дорожную карту экономического развития страны на ближайшие шесть – девять месяцев. Ключевыми пунктами новой правительственной программы являются дружественный климат для иностранных инвесторов, уменьшение разрыва между импортом и экспортом продукции, выход из затянувшегося экономического кризиса, обесценившего пакистанскую рупию.
Что касается основных векторов внешней политики, то их несколько.
Одной из важных для Пакистана внешнеполитических проблем остаётся статус Кашмира и, в частности, присутствие в Кашмире индийских войск, делающее эту территорию одной из самых милитаризованных в мире. Индия продолжает рассматриваться Исламабадом как наиболее опасный региональный конкурент, особенно в связи с рядом договоров между Индией и США, а также Индией и Израилем в области обороны и технологий двойного назначения. В Исламабаде считают, что Вашингтон заинтересован в тесном сотрудничестве с Дели, поскольку через Индию Белый дом может оказывать косвенное влияние и на Пакистан, и на Китай.
В то же время Исламабад и Дели предпринимают шаги к нормализации отношений. В конце ноября состоялось открытие Картарпурского перехода, через который сикхи, проживающие в Индии, беспрепятственно и без виз начали посещать второе по значению священное место своей религии (первое – Золотой храм в Амритсаре – находится на территории Индии, недалеко от границы с Пакистаном). Стороны согласны, что функционирование Картарпурского перехода будет содействовать урегулированию спорных вопросов.
Афганистан с присутствующими в этой стране американскими войсками – ещё одна проблема для Пакистана, куда идёт огромный поток афганских беженцев. Суть проблемы – в трудностях контроля над границей в горах, растянувшейся на 2670 километров. В некоторых местах граница рассекает селения (при разделе Британской Индии англичане не учитывали этнические факторы, «линия Дюранда» разрезала пуштунский народ по живому). Тропами в труднодоступной горной местности регулярно пользуются и контрабандисты, и радикальные исламисты, вербующие пакистанскую молодёжь.
Поддержка переговорного процесса между движением «Талибан» и правительством Афганистана (министр иностранных дел Шах Мехмуд Куреси посетил Афганистан 15 декабря) для пакистанских политиков является приоритетом. Взгляды Исламабада и Москвы совпадают в том, что у растянувшегося на десятилетия афганского кризиса нет военного решения. А вот обращение президента США Дональда Трампа к руководству Пакистана (ранее Трамп угрожал Пакистану санкциями) с просьбой содействовать урегулированию конфликта в Афганистане в Исламабаде расценили как слабость Вашингтона и как подтверждение региональной значимости Пакистана.
Имран Хан, комментируя дальнейшие действия Пакистана в контексте изменения поведения главы Белого дома заявил: «Мы больше не подставим вам плечо для войн с другими». Среди пакистанцев эти слова стали своего рода мемом; растёт понимание того, что «дружба» с Вашингтоном очень часто оборачивается неприятными сюрпризами.
В отношениях с Китаем ситуация иная. Поддерживая Пакистан с 1990-х гг., передавая пакистанской стороне вооружения и технологии двойного назначения, Китай инвестировал в эту страну огромные капиталы. Своего рода «стройкой века» можно назвать Китайско-Пакистанский экономический коридор, который начинается в порте Гвадар и заканчивается в горах Гиндукуша на севере. Здесь создана автомобильная трасса, идёт второй этап прокладки железнодорожного полотна. Начала вкладываться в китайско-пакистанский проект и Саудовская Аравия. Этот экономический коридор называют в Пакистане не иначе как проектом, меняющим правила игры.
Определённое беспокойство по поводу действий Саудовской Аравии высказывает ещё один сосед Пакистана – Иран. Любые действия Эр-Рияда в Пакистане иранцы расценивают как вызов. С учётом того, что Иран сотрудничает с Индией по развитию порта Чабахар в Оманском заливе и экспортирует туда нефть, дальнейшее расширение мощностей Гвадарского порта для Тегерана тоже нежелательно. На это накладывается проблема сепаратизма белуджей, но от него одинаково страдают как в Иране, так и в Пакистане.
Россия в новой пакистанской политике занимает особое место. Хотя российско-пакистанское сотрудничество по линии обороны и безопасности в последние месяцы заметно продвинулось, Москва по традиции, берущей начало в 1950-х годах, больше внимания в Южной Азии уделяет Индии. Между тем геостратегическое положение Пакистана, имеющего население 208 миллионов человек, граничащего с Китаем, Индией, Ираном, Афганистаном, а также растущее значение коммуникаций Китайско-Пакистанского экономического коридора и рационализм во внешней политике правительства Имран Хана открывают новые, значительные перспективы развития российско-пакистанских отношений.
