Каковы истинные цели энергетической политики США? (Syndication Bureau)
Ахиллесова пята новообретённого «энергетического господства» США заключается в том, что американская сланцевая промышленность не обладает достаточной гибкостью и не может также оперативно реагировать, как нефтяная промышленность Саудовской Аравии
После вторжения США в Ирак в 2003 году Иран и его региональные союзники вновь превратились в одну из ключевых угроз для интересов Соединённых Штатов. Но остаётся вопрос, почему Вашингтон так обеспокоен действиями третьесортной региональной державы, роль которой сегодня кажется менее значимой для американских интересов? Ответ кроется в нефти. Разница заключается лишь в том, что Вашингтон не «защищает» поставки важных для американской промышленности энергоресурсов как прежде, а заинтересован в сохранении своей способности контролировать цены на нефть и объёмы поставок в качестве инструмента внешней политики, пишет Робин М. Милс в статье для издания Syndication Bureau.
Исследования показывают, что США ежегодно тратят $81 млрд на защиту поставок нефти, в основном из Персидского залива. Однако даже в 2005 году, когда американский импорт нефти достиг пиковых значений, доля Ближнего Востока оказалась незначительной: 14% из Саудовской Аравии, 5% из Ирака и менее 2% из Кувейта. С тех пор сланцевый бум практически ликвидировал чистый импорт нефти в США.
Конечно, до тех пор, пока нефтяные рынки США будут связаны с остальным миром, Вашингтон не сможет избежать последствий дефицита на нефтяном рынке. Нарушение поставок из Ближнего Востока приведёт к росту международных цен, что, несомненно, сыграет на руку таким нефтедобывающим республиканским штатам, как Техас, Оклахома, Северная Дакота и Аляска, но причинит ущерб автомобилистам Среднего Запада, которые сыграли ключевую роль в победе кандидата от Республиканской партии Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года.
Сегодня сбои в работе крупнейших международных производителей нефти вновь привлекли внимание американских союзников в регионе Персидского залива.
Уровень добычи нефти в Венесуэле (2,4 млн баррелей в день) ещё в 2015 году резко упал до 830 тыс. баррелей в день. Санкции США лишь подтолкнули промышленность Венесуэлы к краху. Поддерживаемый США «временный президент» Венесуэлы Хуан Гуайдо не смог заручиться широкой поддержкой, при этом Россия удвоила свою поддержку действующего президента Венесуэлы Николаса Мадуро.
В апреле 2019 года Трамп поддержал наступление командующего Ливийской национальной армией маршала Халифа Хафтара на Триполи. В национальной нефтяной компании Ливии заявили, что в случае возобновления боевых действий 95% добычи нефти может быть заблокировано. С другой стороны, эмбарго США в отношении иранской нефти привело к сокращению добычи иранской нефти до 2,61 млн баррелей в сутки к апрелю 2019 года. Стремление Белого дома к полному блокированию поставок иранской нефти грозит дальнейшим сокращением объёмов добычи. США также ввели санкции в отношении российской нефтяной промышленности в 2014 году после возвращения Крыма в состав РФ. Однако эти санкции не оказали серьёзного влияния на уровень добычи российской нефти.
Такое широкое использование мер экономического принуждения свидетельствует о том, что позиция США в качестве экспортёра нефти и сжиженного природного газа претерпела некоторые изменения. При администрации бывшего президента США Барака Обамы Вашингтон пришёл к выводу, что рост собственной добычи нефти предоставил ему больше свободы для осуществления рискованных манёвров, направленных на то, чтобы вытеснить своих конкурентов с нефтяного рынка. При администрации Трампа политика США стала ещё более меркантилистской. Например, США угрожают российским поставкам, проталкивая свой СПГ в ЕС. Также Вашингтон согласился на экспорт иранского газа и электроэнергии в Ирак при условии, что Багдад предоставит выгодные контракты американским компаниям.
Учитывая стремление администрации США одновременно решать множество противоречащих друг другу внешнеполитических задач, арабские союзники Вашингтона стали играть ещё более значимую роль. Возможность задействовать резервные мощности Саудовской Аравии, ОАЭ и Кувейта для того, чтобы дополнительно увеличить поставки нефти до 2,5 млн баррелей в день, имеет решающее значение для борьбы с непредвиденными обстоятельствами на фоне усиливающейся кампании США против Ирана.
Ахиллесова пята новообретённого «энергетического господства» США заключается в том, что американская сланцевая промышленность не обладает достаточной гибкостью и не может также оперативно реагировать, как нефтяная промышленность Саудовской Аравии. К тому же очень лёгкая сланцевая нефть — это совсем не идеальный вариант для нефтеперерабатывающих заводов. В настоящее время не хватает средних и тяжёлых сортов, которые добываются в Персидском заливе, Венесуэле и России.
После неоднократных угроз со стороны Ирана заблокировать Ормузский пролив ОАЭ и Саудовская Аравия построили обходные трубопроводы для транспортировки около половины своего экспорта нефти. Однако Кувейт, Катар и Бахрейн полностью зависят от пролива, Ирак также сильно зависит от Ормузского пролива. Если недавние нападения на нефтяные танкеры в водах ОАЭ и на саудовскую нефтеперекачивающую станцию действительно были организованы Ираном, то Тегеран дал понять, что альтернативные маршруты поставок нефти также находятся под угрозой.
Несмотря на то, что США долгое время импортировали относительно небольшой объём нефти из Персидского залива, безопасность данного региона представляла особую важность для системы альянсов США. ЕС, Япония и Южная Корея всегда могли быть уверены в том, что ни СССР, ни ближневосточная держава не смогут сократить объём поставок нефти или поднять цены на энергоресурсы. Теперь эта логика эволюционировала. Союзники Вашингтона теперь рассматриваются в качестве вассалов, которые должны безоговорочно подчиняться экономическому диктату со стороны США.