Британия еще может преподнести сюрприз ЕС (Project Syndicate)
В эти дни в Великобритании ничто не следует воспринимать как должное, однако весьма вероятно, что 2020 год станет годом, когда наконец-то произойдёт Брексит. Большинство граждан Великобритании, вероятно, с облегчением выдохнут, когда закончится эта, казалось бы, бесконечная агония, в то время как большинство европейских лидеров, вероятно, будут рады, что им не придётся спорить по поводу очередной отсрочки. Но останется немало вопросов, которые предстоит решить, пишет экономист и эксперт по государственной политике Жан Пизани-Ферри в статье для издания Project Syndicate.
На вопрос «Кто потерял Великобританию?» нужно ответить, что, прежде всего, сама Великобритания. Какие бы ошибки ни допустили другие 27 членов Европейского союза, они не могут нести ответственность за необычайное поведение трёх одинаково дилетантских правительств Великобритании за последние пять лет.
Тем не менее из того, что произошло в Британии, можно извлечь несколько уроков. Во-первых, как указал обозреватель Вольфганг Мюнхау в Financial Times, битва в Великобритании за членство в ЕС была проиграна задолго до того, как она началась. С 1990-х годов ведущие эксперты и СМИ регулярно изображали удушающую бюрократию ЕС, одержимую расширением своей собственной власти. Немногие высокопоставленные политики осмелились противостоять таким предрассудкам.
К сожалению, подобные тенденции в настоящее время видны и в других основных странах ЕС. Во Франции 56% граждан — столько же, сколько в Великобритании — склонны «не доверять» ЕС. Избиратели из рабочего класса особенно недовольны ЕС. Большую уверенность в ЕС выразили в Германии, но политика Европейского центрального банка оказалась под угрозой. В течение многих лет циркулировали ужасные истории о скрытых операциях ЕЦБ. В бестселлере немецкой газеты Bild теперь утверждают, что немецкие вкладчики потеряли $132 млрд за время пребывания в должности бывшего президента ЕЦБ Марио Драги (или «графа Драгила», как назвали его редакторы). Многим европейским политикам, как и их британским коллегам, легче потворствовать таким представлениям, чем противостоять им. Это прокладывает путь для будущих негативных последствий.
В то же время, ЕС следовало бы провести самокритический анализ своих действий. Когда бывший премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон стремился получить временный лимит в отношении мигрантов из Центральной и Восточной Европы, было бы целесообразно выработать вместе с ним то или иное решение. А после того, как ЕС начал переговоры по Брекситу с преемницей Кэмерона Терезой Мэй, возможно, было бы разумно ответить на ряд её предложений в отношении Брексита. После референдума о членстве Великобритании в ЕС, состоявшемся в июне 2016 года, 27 европейских стран проявили удивительную сплочённость, удивительную последовательность политики, поразительным образом лишённой всякой стратегии. Их позиция мотивировалась не столько желанием ограничить взаимный ущерб, сколько страхом, что любое смягчение в переговорах с Великобританией может привести к дальнейшей раздробленности. Их кажущаяся сила скрывала внутреннюю слабость.
Для ЕС сейчас приоритетно поддержать взаимовыгодное сотрудничество с Великобританией и предотвратить опасность того, что Британия станет проводить агрессивную конкурентную стратегию в сфере правового регулирования.
Совместные оборонные инициативы с участием британских и континентальных партнёров, скорее всего, смогут пережить Брексит, сотрудничество в рамках многосторонней системы почти наверняка продолжится, а специальные проекты, вероятно, будут процветать. Жертвой Брексита может оказаться экономическая интеграция с единым европейским рынком.
Великобритания является крупным экспортёром банковских, страховых, бухгалтерских, коммуникационных и профессиональных услуг, половина из которых направляется в ЕС. Если лозунг сторонников Брексита «вернуть контроль» Лондону что-то значит, он подразумевает использование британского законодательства вместо законодательства ЕС. На следующий день после Брексита режим регулирования в Британии будет идентичен режиму, который существует на территории торговых партнёров по ЕС, потому что в 2018 году Великобритания приняла закон, который просто скопировал все законы ЕС во внутреннее законодательство. Но по мере того, как парламент Великобритании постепенно вносит поправки в эти законы, а ЕС принимает свои собственные новые законы, две правовые системы начнут расходиться. Вопрос в том, насколько далеко они могут разойтись, не ставя под угрозу экономические связи и не подрывая процветание?
Есть два возможных сценария. Во-первых, Великобритания может принимать законы, отличные от законов ЕС, но основанные на тех же основных принципах. В этом случае национальные законы Великобритании будут воплощать различные подходы к регулированию, но при этом создавать ограниченные препятствия для торговли услугами.
Во-вторых, существует возможность того, что Великобритания попытается подорвать законодательство ЕС. Данный сценарий часто называют «Сингапур-на-Темзе», при котором Великобритания будет устанавливать менее строгие стандарты финансовой стабильности, будет более мягко подходить к вопросу о защите данных и, возможно, внесёт изменения в трудовое законодательство в надежде привлечь больше инвесторов. Подобные действия были бы справедливо признаны европейскими партнёрами Великобритании неэффективными и привели бы к тому, что ЕС ограничил бы доступ на свои рынки для британских экспортёров услуг.
По какому маршруту пойдёт Британия? В идеале Великобритания могла бы договориться с ЕС об общих принципах и придерживаться их. Но поскольку некоторые из самых непреклонных сторонников Брексита открыто мечтают завершить дело бывшего премьер-министра Маргарет Тэтчер и превратить Великобританию в рай с низким уровнем регулирования, в ЕС чувствуется обеспокоенность по данному поводу. Существует серьёзный риск запуска агрессивного британского дерегулирования и ответной реакции со стороны ЕС, что будет иметь пагубные последствия для торговли услугами.
ЕС не должен просить Великобританию рабски копировать европейское законодательство. Но в Брюсселе должны ясно дать понять, что агрессивная конкуренция в сфере регуляции неприемлема. ЕС должен предложить Великобритании выбор: либо она соглашается придерживаться общих принципов и проявить сдержанность в плане регулирования, чтобы сохранить хороший доступ к европейскому рынку, либо она может отказаться от этого, что может сказаться на британском экспорте в ЕС.
Учитывая то, что Брексит рано или поздно случится, будущие историки, вероятно, будут вспоминать 2020 год как год, когда ослабленный и уязвимый Европейский союз решил сделать себя ещё более слабым и уязвимым. Задача его лидеров сейчас состоит в том, чтобы не усугубить ситуацию.