Аналогия с поединком щита и меча подходит ПВО как ничто другое. И надо четко понимать простую вещь: зенитно-ракетные войска – это щит. Авиация – меч. В древние времена, когда воины сражались холодным оружием, преимущество при равной подготовке имел тот, кто был лучше экипирован и вооружен. У одного бойца только меч, у другого такой же меч и щит. При равных навыках и физической подготовке шансы второго выше. А что сказать про того, у кого нет меча, а есть только щит? Долго ли он продержится против меча? Нет.
История борьбы наземной ПВО против самолетов – это история того, как мощь наземных систем догоняла по своей поражающей силе ушедшую вперед авиацию. Сегодня мы находимся в финале этого этапа противостояния. Авиация только что сделала очередной рывок – появились дешевые управляемые боеприпасы, позволяющие буквально засыпать зенитно-ракетный комплекс планирующими бомбами, сброшенными на безопасном расстоянии. Появились малогабаритные крылатые ракеты, которые могут применяться с маленьких ударных самолетов – истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков.
Более того. Все это лишь временная передышка перед новым скачком в боевых возможностях средств воздушного нападения. И сегодня уже ясны контуры этого скачка – появление искусственного интеллекта в дорогих ракетах и массовых, работающих на алгоритмах «роя» дешевых дронах-убийцах, которые могут быть разбросаны с любого самолета-носителя десятками единиц и, подобно рою насекомых, лететь к общей цели.
Даст ли наземная ПВО адекватный ответ? Конечно. У ПВО на подходе свои «сюрпризы» – неизлучающие средства поиска целей и наведения, возврат в строй автоматических пушек средних и крупных калибров с управляемыми снарядами и снарядами с программируемым подрывом, которые прикроют зенитно-ракетные системы от массовых средств поражения и вынудят противника подставить под огонь самолеты или бросить в бой дорогие ракеты. Это все уже тоже есть в металле (правда, пока не на вооружении).
Важно во всем этом понять главное – авиация всегда на шаг впереди по сравнению с наземной ПВО по эффективности. А еще – авиация всегда может создать тотальное превосходство в численности. Задавить противника массой.
И недавняя история тому отличный пример.
Техника «насыщающих» атак
Еще в начале девяностых на Западе пришло понимание: если раньше можно было прорывать ПВО за счет разных способов, то в ближайшее время надежный и гарантированный способ останется один – так называемое насыщение противовоздушной обороны таким количеством целей, которые она технически не в состоянии обстрелять.
Рассмотрим на конкретном примере. Допустим, у нас есть усиленный зенитно-ракетный дивизион С-300, состоящий из четырех батарей по четыре пусковых установки в каждой, всего 16 пусковых установок. Каждая пусковая установка имеет четыре ракеты, что в сумме дает нам 64 ракеты в дивизионе. Предположим, что они могут сбить все идущие на них цели и не пропустят ни одной (это на самом деле не так, но для упрощенного примера подойдет). Противнику нужно уничтожить дивизион. Для этого он имеет малогабаритные крылатые ракеты большой дальности, запускаемые с тактических самолетов, например американские AGM-158 JASSM.
Уже на этом моменте сразу бросается в глаза неравенство – противник пускает свои ракеты с сотен километров, его самолеты не подставляются под огонь ПВО, пилоты почти ничем не рискуют. Даже провал атаки будет означать просто расход ракет и не более. А дивизион ПВО вполне себе рискует – на его позициях в любом случае находятся живые люди, которые при пропуске целей будут гибнуть и которых нельзя заменить быстро: подготовка зенитчика требует времени.
Типовой алгоритм стрельбы по крылатым ракетам для зенитно-ракетного комплекса (ЗРК) С-300 предусматривал обстрел каждой цели двумя ракетами, так вероятность поражения была существенно выше. Имея 64 ракеты в дивизионе, можно по такому алгоритму обстрелять с высокой вероятностью поражения 32 крылатых ракеты. С низкой – по одной зенитной ракете (ЗУР) 64 цели. Возможны и разные промежуточные варианты.
Что такое насыщение системы ПВО? Это когда по такому дивизиону наносится удар 80 и более ракетами. Это 40 истребителей-бомбардировщиков. Если дивизион может более-менее уверенно отбить 32 ракеты, а с низкими шансами на успех попробовать отразить 64, то в любом случае от 48 до 12 ракет проходят необстрелянными. А фактически – больше, потому что 100% эффективности стрельбы не бывает никогда. Таким образом, противник насыщает ПВО избытком целей и гарантированно ее прорывает, поражая назначенные цели.
Конечно, в реальном мире все намного сложнее. Даже малогабаритные крылатые ракеты слишком дорогие, а поражать противник будет скорее не сам дивизион, а защищаемый им объект. Да и не факт, что вместо настоящего дивизиона противнику не подставят надувные макеты. Кроме того, не будет дивизион С-300 драться один, он будет драться как часть системы, где есть и комплексы малой дальности, защищающие сам дивизион С-300, и другие дивизионы, и обмен информацией между ними...
Но, с другой стороны, это не отменяет возможности противника бросить в бой такие силы, которые ПВО чисто технически не может обстрелять все, по той же причине – не хватит ракет на пусковых. Это не отменяет такой неприятной для зенитчиков вещи, как противорадиолокационные ракеты (ПРР), наводящиеся на сигнал радиолокатора. Они маленькие и имеют без малого «три звука» скорости, сбивать их имеющейся техникой непросто. Это не отменяет того, что противник может применить самолеты – постановщики помех, которые «ослепят» ЗРК на время атаки – так не раз делали израильтяне, эксперты в таких вещах. Может быть и атака, придуманная американцами во время войны против Ирака в 1991 году – удар крылатыми ракетами, за которыми сразу идут самолеты – постановщики помех и самолеты, вооруженные ПРР, а уже потом ударная авиация. Против такого лома нет никакого приема. Какими бы совершенными ни были зенитно-ракетные комплексы обороняющегося, им как минимум не хватит ракет на отражение таких атак и, скорее всего, не хватит и огневой производительности, не хватит каналов наведения на цель – целей будет слишком много.
Есть и еще один «нюанс» – если средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) самолета часто не могут подавить зенитно-ракетный комплекс, то подавить головку самонаведения (ГСН) зенитной ракеты они могут вполне.
Так во Вьетнаме экипажи американских бомбардировщиков Б-52 успешно отражали атаки вьетнамских зенитных ракет, без систем РЭБ их потери были бы выше в разы, если не в десятки раз. И этот фактор тоже работает против наземной ПВО.
Вернемся к «учебному» примеру с дивизионом С-300. Допустим, чудом и с какими-то потерями атака была отбита, дивизион сохранил боеспособность и даже выполнил смену позиции, оставив вместо себя ложные цели, обеспечив себе таким образом шансы на организацию так называемой ракетной засады. Теперь, однако, есть проблема – ракеты отстреляны с пусковых, их надо перезаряжать. Это, во-первых, время, и немалое. И все это время дивизион не сможет стрелять. Во-вторых (и вот эта проблема вполне реальна, в отличие от приведенной упрощенной до невозможности тактической задачи), в российских зенитно-ракетных полках транспортно-заряжающие машины есть только в управлении самого полка, в дивизионах их нет. Нашему дивизиону придется ждать, пока все дивизионы последовательно (не одновременно) не будут «перезаряжены». А это долгие часы, и в эти часы наша ПВО будет молчать.
Знает ли обо все этом противник? Конечно.
Один боевой пример
В 1991 году, во время войны против Ирака, американцы практиковали приемы, которые можно считать классикой борьбы с наземной ПВО.
До начала боевых действий радиотехническая разведка по периодичности и месту выхода в эфир иракских радиостанций и засечке радиоизлучения РЛС иракских ЗРК определяла прикрываемые ими районы.
С началом боевых действий американцы массово запускали дооснащенные уголковыми отражателями ракеты-цели, летающие мишени, на которых в мирное время тренировались их зенитчики. За фронтом мишеней действовали самолеты – постановщики помех и самолеты, вооруженные ПРР. Иракцы, аккуратно осматривающие воздушное пространство с помощью работающих в пассивном (неизлучающем) режиме РЛС, обнаруживали массовый подлет малых целей к охраняемому району, цели опознавались как крылатые ракеты, устанавливался факт прикрытия атаки постановщиками помех и полета следом за ракетами боевых самолетов.
В такой ситуации выбора не оставалось – и иракские зенитчики включали РЛС «на излучение» и открывали по целям огонь. Они не знали, что этого от них и добиваются. Включившиеся радиолокаторы сразу же давились радиопомехами, и по ним немедленно отрабатывали противорадиолокационными ракетами. Факт отключения РЛС ЗРК был для американцев сигналом того, что их ПРР в основном достигли цели. После этого к уцелевшим радиолокаторам на сверхмалых высотах прорывались ударные самолеты, уничтожали их, а затем «ослепшие» позиции зенитчиков буквально испепелялись уже огромными массами самолетов с бомбами. Хотя в целом уничтожение иракской ПВО к одной такой схеме не сводилось, такой «трюк» американцы проделывали многократно и с большим эффектом.
И это хорошо показывает, на что реально способны зенитно-ракетные войска против авиации. Причем любые. Будь у иракцев С-300, им все равно пришлось бы включить радиолокаторы и стрелять – пропуск ракет к охраняемому объекту недопустим в любом случае, а различить настоящую крылатую ракету или самолет и имитирующую их ракету-цель невозможно. Никто бы не справился.
Правильное решение
Ответом на меч должен быть как минимум меч, а лучше и меч, и щит. Ответом на истребительную авиацию противника должна быть минимум своя авиация, а оптимально – и авиация, и зенитные ракеты. Вместе. ЗРК могут сгенерировать очень плотный огонь, но они уязвимы. Авиация мобильна и может атаковать противника очень далеко от его цели.
Наличие современных истребителей-перехватчиков, самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и современных ракет «воздух – воздух» дает возможность бороться с авиацией противника на большом удалении от своих ЗРК. Результатом такой борьбы является ослабление атаки до такой, которую зенитные части могут отбить. И – третий этап драмы – истребители могут и должны нанести потери вышедшей из-под огня ЗРК вражеской авиации, усугубив ее потери таким образом. Это возможно и тактически, и технически.
Очень часто сообщения о том, что здесь или там поставлен на боевое дежурство очередной дивизион С-400, вызывают у публики нездоровую радость и возбуждение. Однако залог сильной ПВО – не зенитные ракетные системы сами по себе, а их правильное сочетание с истребительной авиацией и средствами обнаружения большой дальности.
Специалисты говорят – любая система ПВО выбивается. Дело лишь в наряде сил, применяемых атакующей стороной, и во времени. Потому уповать на наши – несомненно, одни из лучших, если не самые лучшие в мире – комплексы ПВО сами по себе по меньшей мере наивно. Оборона не выиграла еще ни одной войны, в лучшем случае – сводила итоговый результат к ничейному. Вот что надо знать о роли зенитно-ракетных комплексов.
А еще помнить, что если ресурсы позволяют иметь или только авиацию, или только зенитно-ракетные войска, то нужно выбирать авиацию. Эта аксиома неочевидна для отечественного обывателя, завороженного характеристиками комплексов С-300 и С-400, но она, увы, работает. А отдельно зенитные ракетные комплексы сами по себе решают очень мало. Даже самые совершенные.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.