То, что происходит во взаимоотношениях между Ереваном и Баку в свете перспектив урегулирования нагорно-карабахского конфликта, особенно после прихода в Армении к власти Никола Пашиняна, вызывает недоумение среди экспертов разных стран.

Известно, что посреднические усилия в переговорном процессе осуществляются странами-сопредседателями Минской группы ОБСЕ. Как пишет американское издание EurasiaNet, именно она в большинстве случаев организовывает встречи и переговоры между главами МИД Азербайджана и Армении. Сами переговоры по определению предполагают дискуссию. Но «Азербайджан регулярно заявляет, что нет никакого возможного решения конфликта, не принимающего во внимание территориальную целостность страны». Это первый и никем не объяснимый до сих пор парадокс ситуации. Второй парадокс. Пашинян считает, что состоявшиеся встречи глав МИД конфликтующих сторон, равно как его личные встречи с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, нельзя квалифицировать как переговоры, а только как обсуждение разных подходов к урегулированию конфликта. Дело дошло до того, что в этот процесс решил вмешаться глава МИД РФ Сергей Лавров.

Напомним, что в ходе круглого стола, организованного Фондом поддержки публичной дипломатии им. А. М. Горчакова, он заявил: «В настоящее время на столе переговоров по урегулированию карабахского конфликта находится документ, предполагающий поэтапное решение затяжного противостояния в Закавказье». По его словам, «есть еще и мадридские договорённости, есть документы, подготовленные российской стороной в 2010—2011 годах, так называемые Казанские принципы, и есть проекты, которые в апреле прошлого года в Москве на встрече министров иностранных дел Армении, Азербайджана и России с участием сопредседателей Минской группы были распространены, и они сейчас активно обсуждаются». Пашинян ответил приблизительно так: «Конечно, документ, возможно, и есть, кто-то из участников переговоров мог держать его в руках, но после «бархатной революции» никакого нового документа по урегулированию карабахского конфликта не было предложено».

А начинать переговоры «с той точки, с которой их оставил Серж Саргсян», премьер не желает. Это «взорвало» Баку, правда, очень своеобразно. Глава пресс-службы МИД Азербайджана Лейла Абдуллаева, комментируя ситуацию, заявила следующее: «Верно, нового документа в процессе переговоров нет, потому что нет необходимости в новом документе и предложении. Как говорится в заявлении Минской группы от 9 марта 2019 года, переговоры ведутся по документу, который уже существует за столом переговоров. Интересовался ли когда-нибудь Пашинян тем, чем занимался министр иностранных дел Армении на переговорах в течение последних двух лет? Не исключено, что глава МИД Армении не докладывал премьер-министру о документах, представленных сопредседателями министрам иностранных дел Азербайджана и Армении, включая интенсивные переговоры в Женеве в январе этого года». Но представить, что глава МИД Армении Мнацаканян не докладывал Пашиняну о ходе переговоров со своим азербайджанским коллегой Мамедъяровым, практически невозможно.

В то же время и Баку блефует, идя на контакты с Ереваном, который их не считает переговорами, обнажая при этом и свои чувствительные точки, о которых не любит распространяться. Поэтому складывается устойчивее ощущение того, что обе стороны вместе, однако по разным причинам блефуют, формально принимая повестку МГ ОБСЕ, неформально же действуя по своему скрытому сценарию. Напомним, что Пашинян с самого начала вступления в должность заявлял, что исключит возможность всяких спекуляций по теме Карабаха. А теперь, похоже, Лавров своим заявлением попытался вскрыть или сорвать механизм, согласно которому, по оценке одного армянского эксперта, «будто бы сопредседатели МГ ОБСЕ и Азербайджан находятся в одном переговорном процессе, а армянская сторона — совсем в другом». Поэтому, когда Мнацаканян заявляет, что «Армения не пойдет на односторонние уступки по Карабаху», возникает вопрос, кому именно направляется такой сигнал, с кем Ереван таким образом пытается вести диалог.

В идеале — по Пашиняну — схема должна работать следующим образом: если будет выработан какой-то вариант урегулирования конфликта, он в первую очередь должен обсуждаться с Совбезами Армении и Карабаха, затем — парламентами, потом уже и с народом. Кто может сегодня определить на какой из обозначенных ступенек находится Ереван? И еще. Пашинян вдруг решил заявить, что на его встречах по карабахской проблеме с Алиевым сложилась открытая и искренняя атмосфера. «Не помню, сколько раз у меня был повод встречаться с президентом Азербайджана… Могу сказать, что мы общаемся прямо и открыто, и во время этих обсуждений сложилась прямая искренняя атмосфера, — говорил он на пресс-конференции в онлайн-режиме. — Мы четко фиксируем наши позиции и констатируем, что должны работать, так как сегодняшние наши подходы известны, публично озвучены. И мы понимаем, что должны работать, чтобы найти решение, которое может быть приемлемым для народов Армении, Карабаха, Азербайджана. Это немало, наличие такой атмосферы при обсуждениях, хотя практических результатов нет».

В этом еще один парадокс. Алиев, который теоретически имел шансы воспользоваться ослаблением Армении в связи со сменой власти в Ереване, фактически стал поддерживать Пашиняна, не создавать ему непреодолимых проблем. Будучи опытнейшим политиком на постсоветском пространстве, президент Азербайджана просто так ничего не предпринимает. С премьером он, похоже, связывает какие-то определенные надежды на урегулирование нагорно-карабахского конфликта, предоставляя ему возможность и время для маневрирования или совершения действий форс-мажорного свойства. Тем более что Ереван ведет переговоры с Баку при посредничеств МГ ОБСЕ в прежнем формате и в секретном режиме, а публично говорит о необходимости «вернуть Арцах за стол переговоров». Хотя могло быть наоборот: нет Арцаха за столом переговоров — нет и самих переговоров.

«С юридической точки зрения, Алиев прав — Карабах на международном уровне признан частью Азербайджана, — пишет EurasiaNet. — Но категоричный тон, которым он заявил это, очевидно, не допускает какого-либо иного варианта, хотя нынешние рамки переговоров между двумя странами подразумевают, что окончательный статус территории все же является предметом дискуссии». Игры и политические пляски вокруг Нагорного Карабаха продолжаются.