Порассуждаем немного об американской Гражданской войне и положении негров на Юге
Институт рабства, прочно установившийся на Юге, был конечно позорной практикой. В то же время это была реальность, мало чем отличавшаяся от реальности любой европейской колонии того времени.
Идеи «бремени белого человека» как носителя культуры и христианской цивилизации не были чужды Югу, и положение негров здесь не было совершенно бесправным. Его можно сравнить с положением русских крепостных крестьян (именно в год начала Американской Гражданской войны получивших свободу).
Во времена Джефферсона Дэвиса, первого и последнего президента Конфедерации (протестанта, закончивший католическую школу в Кентукки), рабы были защищены традиционным общинным укладом, имели свои огороды с правом торговать выращенными на них плодами. Они имели также свой, состоявший из черных, суд и черного управляющего общиной.
Этот особый уклад Юга несколько идиллически описан в знаменитом романе Маргарет Миттчел «Унесенные ветром». Сравнивая его с капиталистическим миром Севера, где пролетарий попадал зачастую в гораздо худшие условия «наемного рабства», Роберт Ретт имел основания сказать:
«Если другие предпочитают систему производства, в которой капитал и рабочая сила находятся в бесконечном конфликте, в которой постоянный голод ограничивает естественное увеличение населения, в которой человек вырабатывается через восемь лет, а детям «разрешают» работать по десять часов в день – пусть будет так. Это – их дело, не наше. Мы предпочитаем нашу систему производства, в которой у рабочей силы и капитала одни интересы, и капитал защищает рабочую силу; при которой население удваивается каждые двадцать лет и никто не слышал о голоде» («Обращение граждан Южной Каролины к гражданам рабовладельческих штатов» 25 декабря 1860 года).
В конце концов, не обязательно то, что плохо началось, должно плохо кончится. Американский Юг развивался в сторону большего гуманизма и, двигаясь в общем течении цивилизации, в конце концов, несомненно, отказалась бы от рабства присущим ему спокойным эволюционным путем.
Вместо этого Юг подвергся жесточайшему слому в ходе послевоенной «реконструкции», не принесшей в итоге счастья никому, включая самих негров.
Возможно, если бы не насильственная смерть Линкольна, не раз заявлявшего о своем желании мирного разрешения проблемы Юга, трагического финала войны удалось бы избежать.
Но, влиятельная еще при жизни Линкольна группа конгрессменов-республиканцев, настаивавшая на военной диктатуре, после убийства президента получила полный карт-бланш (еще один сюжет, ставший традиционным в ХХ веке).
В итоге «радикальная реконструкция» и принуждение к «демократизации» вылились главным образом в лишение белых южан гражданских прав и предоставление их неграм.
При этом новыми хозяевами Юга оказались откровенные проходимцы с Севера, о которых Маргарет Мичелл писала в своем романе:
«…некие Гелерты, побывавшие уже в десятке разных штатов и, судя по всему, поспешно покидавшие каждый, когда выяснялось, в каких мошенничествах они были замешаны; некие Коннингтоны, неплохо нажившиеся в Бюро вольных людей одного отдаленного штата за счет невежественных черных, чьи интересы они, судя по всему, должны были защищать; Дилсы, продававшие сапоги на картонной подошве правительству конфедератов и вынужденные потом провести последний год войны в Европе; Караханы, заложившие основу своего состояния в игорном доме, а теперь рассчитывавшие на более крупный куш, затеяв на бумаге строительство несуществующей железной дороги на деньги штата…».
Власть «саквояжников» (как презрительно называли чиновников-янки на Юге) в годы «реконструкции» держалась на штыках негров, негры заседали в судах и прочих структурах власти.
Прочему же деклассированному «демократическому большинству» освобожденных негров были обещаны по 40 акров земли и мул, чем были куплены их лояльность и голоса.
В то же время многочисленные шайки «освобожденных», при полном попустительстве новой власти, терроризировали оставшееся без защиты белое население, занимаясь грабежом, насилием и разбоем.
Ответом на этот террор и стало создание в 1868 году ветеранами Юга знаменитого Ку-Клукс-Клана, съезд которого в Нешвилле 1868 провозгласил три цели движения: защиту слабых и беззащитных от произвола и беззакония; помощь всем страдающим и нуждающимся, в особенности вдовам и сиротам солдат и офицеров армии Конфедератов; восстановление законности и правопорядка.
Действуя порой радикально, Орден чтил собственный кодекс чести, и за всю историю (первый Ку-Клукс -Клан просуществовал до 1869 года) не допустил, например, ни одного акта насилия по отношению к женщине. Однако всякий, обидевший беззащитного получал предупреждение и должен был немедленно исправить ошибку, иначе следующее посещение «всадников в белом» могло стоить ему жизни.
Все это прекрасно показано в знаменитом фильме Гриффита «Рождение нации» (1915), который президент Вильсон назвал подлинной правдой о Гражданской войне.
Позднейшие наследники первого ККК далеко отошли от первоначальных идей Ордена, возведя в центр доктрины пуританскую идею англо-саксонского превосходства…
Гражданская война привела к победе индустриальной цивилизации и уничтожению патриархальной цивилизации Юга. Негры получили свободу, а некоторые даже разбогатели на махинациях. Но подавляющее большинство было обмануто так же, как позднее были обмануты большевистской пропагандой русские крестьяне, или немцы, разоренные финансовыми махинациями с маркой после Первой мировой.
Земля, обещанная неграм, оказалась скуплена в основном богатыми янки, имевшими возможность за нее заплатить. Негритянская же масса в результате «реконструкции» обратилась в то самое население трущоб, каковым большей частью остается и по сей день.
Так наз. «реконструкция», сотворив из одних черных – бандитов и хулиганов, вогнала прочих в тиски безнадежной нищеты; из белых же аристократов сделала убежденных расистов. Так завершился второй раунд борьбы за «нового человека».
Особо отметим роль крупного финансового капитала в Гражданской войне (без которого она едва ли вообще могла состояться), получившего вследствие своих вливаний в вооружение обоих воюющих сторон невиданное доселе политическое влияние, по настоящему начавшее раскрываться уже в следующем веке.
Таким образом, Гражданская война Севера и Юга стала не только самым кровопролитным и аморальным военным предприятием XIX века (в котором все выработанные веками Европой правила ведения войн оказались отброшены в кромешное варварство), но — своего рода генеральной репетицией революционных преобразований и мировых войн следующего века.
Иногда посещает мысль — не уничтожила ли Гражданская война вместе с цивилизацией Юга и настоящее сердце Америки, ее подлинную «обетованную землю»?
Нельзя во всяком случае не согласиться с автором фундаментальной истории Гражданской войны Шелби Футом, назвавшим ее «адским перекрестком», «великой катастрофой XIX века», сотворившей американцев «такими, какие мы есть сейчас». Тем более что горький яд «плодов просвещения» этой войны и по сей день продолжает определять реалии нашего мира.
Владимир Можегов