Политика США отчётливо дрейфует в область высокорисковых стратегий
Частые полёты американских бомбардировщиков в районе Крыма, инициирование обострения отношений с ЕС и Китаем, выход из международных соглашений по контролю над вооружениями, всё шире применяющаяся политика санкций в отношении любых несогласных — наращивание силового плеча в отношениях с миром становится доминирующей тенденцией
Политика с позиции силы и раньше была основой американской большой стратегии, однако она была разбавлена инструментами мягкой силы. На жёсткую лишь намекали, и это работало. Сейчас США всё больше переходят к силе жёсткой, и процесс этот находится лишь в начальной стадии.
Вызвано это тем, что потенциалы основных центров мировой силы начали уравниваться, и эта тенденция во вред США. Сложившаяся система отношений содержит много люфтов и степеней свободы, которые теперь США решили выбирать и уплотнять детали механизма существующего миропорядка.
Договоры о контроле над СНВ больше не сдерживают Китай и Россию от наращивания военной мощи, так как возникли новые системы оружия и выросло количество и качество других видов вооружений. Теперь существующие системы контроля сдерживают в первую очередь США. Кроме того, в мире усилились Иран, Индия и Северная Корея. Существующие системы договоров не смогли блокировать их военные программы.
К выстроенной системе мировых экономических отношений конкуренты и вассалы США тоже адаптировались. Они в неё встроились и смогли использовать её для своего усиления. Такой мировой порядок США не нужен, и так как он содержал возможности уплотнения рисковых элементов без разрушения системы в целом, США пошли на такое обострение, видя в этом способ обнулить игру и написать новые правила.
Утратив прежние позиции силы, США хотят обрести новые и потом с этих позиций предложить новые переговоры. Однако из-за постепенной утраты технологического лидерства и выравнивания благодаря интернету информационных возможностей, США всё сильнее теряют инициативу. Это симптом отставания, который к середине века грозит превратить США в мощную региональную державу, вынужденную договариваться с другими такими же державами.
Собственно сам факт перехода США к откровенно силовым стратегиям с высокой степенью риска говорит о постепенном перетекании силового ресурса к американским конкурентам. Триумф сокрушения СССР обернулся бумерангом усиления Китая. При этом у России нет того конфликта с Китаем, который был у СССР. Логика говорит, что возможно не стоило разрушать СССР, если это связывало ресурсы обоих государств.
По сути, провалился план поглощения Китая и СССР с переводом их в свою веру, где США были Меккой либерализма. Глобализация Китая силами США не подчинила Китай американской цивилизации, как это удалось с Японией и Южной Кореей. Поглощение же союзных республик лишь увеличило издержки США, создав тактические, но не стратегические выгоды.
Россия же, переболев западничеством, осталась вне сферы американского господства и постепенно выходит из повиновения. Самый грандиозный план США оказался катастрофой, от последствий которой Штаты теперь ищут спасения подобно убеганию от набирающего скорость катка.
США могут удержать господство уже не лидерством, а торможением соперников. Это симптом нарастающей слабости.
Тупик американской модели нечем компенсировать. Когда закончится перевод американской промышленности в США, выяснится, что её высокая себестоимость делает продукцию неконкурентоспособной. Резервов снижения себестоимости кроме понижения зарплаты у США нет.
Даже если такое и удастся политически, что весьма спорно, то это ударит по покупательской ёмкости американского рынка. А его сужение – это катастрофа американского могущества, основанного на том, что допуск на это рынок лежал в основе политического господства. Другого выхода, кроме как дальше поднимать ставки, у США нет.