Региону Ближнего Востока и Северной Африки хронически не везёт — после начала арабской весны эти страны становятся территориями «войн на периферии»
Этакими геополитическими песочницами, где играют и решают свои противоречия региональные и великие державы. И если в 2020 году эти войны велись в двух странах — Сирии и Йемене, — то в 2021 году к ним может полноценно присоединиться Ливия. Где (в отличие от практически отыгранной сирийской площадки и близкой к политическому решению йеменской) всё только начинается. И всё благодаря Турции, которая по приглашению международно признанных властей страны в Триполи во главе с Фаизом Сараджем (одной из сторон ливийской гражданской войны, второй является базирующийся в Бенгази фельдмаршал Халифа Хафтар, на стороне которого большая часть армии и парламент) ввела в Ливию войска.
Ввела не благотворительности ради — Анкара пытается защитить там свои национальные интересы, а также собственное видение геополитического расклада в Средиземноморье. Для Турции, живущей в условиях системного конфликта с Евросоюзом, ливийская территория представляет ряд весьма перспективных возможностей.
Прежде всего нефтегазовых — не только потому, что в Ливии огромные запасы углеводородов, но и потому, что их бесперебойная поставка нужна ЕС в рамках европейской политики «диверсификации». Пока с бесперебойностью проблемы — в Ливии нет центральной власти, поэтому местные племена могут просто блокировать работу терминалов, исходя из их личных интересов. Турецкие войска при желании могут легко решить эту проблему, ведь живущие в условиях межплеменных отношений ливийцы свято чтят символ «подчиняй слабого, дави усилившегося, подчиняйся слишком сильному». После чего Анкара будет не только извлекать доходы с этих месторождений, но и при желании открывать или закрывать европейским потребителям нефтегазовые краны.
Контроль за Ливией даёт и военно-политические возможности. При всём уважении к Йемену (находящемуся возле основных маршрутов транспортировки нефти) и Сирии (расположенной в центре Ближнего Востока) геополитическое значение Ливии куда серьёзнее. Страна обладает протяжённым побережьем, вдоль которого удобно размещать военно-морские базы — аккурат у подбрюшья Европы. Кроме того, конфигурация этого побережья позволила Турции заключить с Фаизом Сараджем договор о разграничении исключительных экономических зон таким образом, что эти зоны соприкасаются и на пару отрезают всё восточное Средиземноморье от западного. То есть, грубо говоря, если киприоты, египтяне или израильтяне решат тянуть по морю трубопровод от своих шельфовых месторождений на европейские рынки, то пройдут они либо по турецкой, либо по ливийской (то есть в случае контроля Анкары над Триполи, читай, тоже турецкой) территории. Либо их вообще не будет — если Турция запретит прокладку.
Наконец, контроль за Ливией даёт и миграционные возможности — Северная Африка является вторым (наряду с Ближним Востоком) резервуаром беженцев, которые стремятся попасть в Евросоюз. И бутылочным горлышком для них является именно Ливия. Именно на берегу этой страны они садятся в свои утлые лодчонки, после чего наиболее везучая часть из них доплывает до берегов Италии. Контроль над Ливией позволит Эрдогану превратить горлышко в шлюз (как в своё время сделал Каддафи) и использовать его для шантажа Евросоюза по политическим и экономическим вопросам.
Тем более сейчас, когда после терактов во Франции и в Австрии Европа всерьёз обеспокоилась присутствием огромного числа неинтегрированных мусульман на своей территории.
Сочетание чётко поставленных национальных интересов, политической воли и легитимного военного присутствия делает позиции Турции в Ливии весьма серьёзными.
Турецкие военные не только находятся на базах, но и активно взаимодействуют с лояльными Фаизу Сараджу отрядами — в частности, обучают их. Главным же препятствием на пути реализации турецкого плана является неподконтрольная Анкаре восточная часть страны и Халифа Хафтар. Да, благодаря турецким беспилотникам попытки лояльных Хафтару сил захватить Триполи провалились — однако фельдмаршал и его люди удерживают под контролем большую часть нефтегазовых месторождений страны.
В этой связи любопытны заявления министра обороны Турции Хулуси Акара, который на днях побывал с визитом в Ливии. Он прямым текстом заявил, что нападение сил Хафтара на турецких солдат (вероятность которого высока, учитывая продолжающиеся боевые действия и интегрированность подразделений ВС Турции в войска Сараджа) повлечёт за собой «превращение военного преступника и убийцы Хафтара в легитимную цель». То есть, в переводе с дипломатического на русский, Турция оставляет за собой право в любой момент заявить об атаке на турецких солдат и отправить дроны для ликвидации Халифы Хафтара.
С военной точки зрения сделать это несложно — ливийцы так и не нашли эффективные средства защиты от турецких дронов, а организационные и финансовые возможности разведки Анкары по выявлению местонахождения Халифы Хафтара не стоит недооценивать. Проблемы могут возникнуть в политическом плане — ведь за фельдмаршалом стоят не только ливийские племена (чья лояльность ненадёжна — см. принцип «подчиняй слабого, дави усилившегося, подчиняйся слишком сильному»), но и целая гроздь зарубежных стран.
И пока Анкара думает, как ей поступить, обнажается слабое место турецкой политики — отсутствие альтернативы военным действиям. Дело в том, что в Ливии, как и на других полях, где играет Эрдоган, он может давить, но при этом не способен конструировать переговорный процесс. Из-за слишком агрессивной позиции, а также потому, что турки кладут все яйца в одну корзину. Поэтому сейчас конкурентами турок в борьбе за контроль над Ливией оказались египтяне. Каир официально поддерживает Халифу Хафтара, однако — в отличие от Анкары — не угрожает Сараджу и его правительству физическим уничтожением. Вместо этого египетские власти пытаются играть роль посредников. Сразу же после Хулуси Акара в Триполи прибыла высокопоставленная делегация египетских военных. По всей видимости, египтяне пытаются проспонсировать мирное соглашение между Триполи и Бенгази — и в обмен захотят легитимировать свой контроль над восточной частью страны, оставив туркам западную.
Эрдогана это, понятно, не устраивает. Вопрос в том, что он может в этой ситуации сделать? Промолчать, саботировать процесс через подковёрные переговоры — или всё-таки перевернуть шахматную доску через действия против Халифы Хафтара?
Доцент департамента политологии Финансового университета при Правительстве РФ Геворг Мирзаян, RT