Жаркий спор о том, каким газопроводом будет пользоваться Босния – российским «Турецким потоком» или конкурирующим с ним западным проектом, разрешился неожиданно: обоими. Точнее, сербы – одним, а бошняки и хорваты – другим. Эта ситуация лишний раз доказывает, что боснийские сербы стали даже более надежным союзником России на Балканах, чем сербы Сербии.

В российском экспертном сообществе (шире – среди балканистов как таковых) распространено отношение к Боснии и Герцеговине как нежизнеспособной стране-уроду – эдакому голему или чудищу Франкенштейна, которое не может нормально развиваться и находится под вешним управлением со стороны Запада.

Формально с этим сложно спорить. Государство разделено почти поровну между Республикой Сербской и бошняцко-хорватской федерацией, где у каждой части свое правительство. По сути, это одна из последних конфедераций на планете, хотя и не считается таковой (зато таковой считается Швейцария, функционирующая, напротив, как федерация).

Управляет конфедерацией уникальный институт президентства, единый в трех лицах – бошняка, серба и хорвата. Решения принимаются большинством, но каждый из трех членов президиума (так местное президентство обычно обозначают по-русски) имеет право вето, которое при этом должен поддержать местный (то есть сербский или бошняцко-хорватский) парламент.

Сверху всей этой конструкции восседает соглядатай от Запада (формально от ООН), который может уволить любого чиновника, в том числе избираемых непосредственно населением членов президиума. Кроме того, он напрямую назначает руководство округа Брчко, передача которого хоть в сербские, хоть в боснийские руки означает, что территории обиженной стороны будут разорваны.  

Как следствие, в стране трудно проводить какие-либо реформы, и она стабильно находится в числе слаборазвитых, несмотря на значительную финансовую помощь со стороны Брюсселя.

Все несчастны, все друг другом тяготятся, но такова была плата за прекращение боснийской войны – самой кровавой в Европе со времен Гитлера.

Конец той войне положили Дейтонские соглашения. Они были составлены под американскую диктовку на американской военной базе, причем на территории самих США. Ради этого в конфликт вмешались войска НАТО, за считанные дни перевернув ситуацию в театре военных действий – стратегический перевес сербов был уничтожен бомбардировщиками. Руководство РС отказалось визировать столь несправедливый мир, отдав мандат на это президенту Сербии Слободану Милошевичу, который к тому моменту полностью самоустранился от конфликта (опять же, под западным нажимом, выразившимся в беспрецедентно жестоких санкциях против Белграда).

В общем, нечего тут любить. Однако практика показала, что политическое устройство современной Боснии идеально отвечает интересам России и, наоборот, не отвечает интересам Запада. Выстроенный американцами строго «под себя» и под свои как бы миротворческие войска проект со временем превратился в надежное препятствие для осуществления их же стратегических планов – сейчас уже куда более амбициозных, чем на момент подписания Дейтонских соглашений в 1995 году. Одним словом – недорассчитали.

В своей бошняцко-хорватской части голем по-прежнему послушен и всегда готов действовать вопреки собственным интересам. Свежий пример: под давлением США ее власти приняли решение подключиться к Трансадриатическому газопроводу, который был запущен осенью 2020 года и поставляет голубое топливо с Ближнего Востока в Западную Европу. Специалисты по энергетическому рынку утверждают, что это просто глупо – достаточного для нужд Боснии газа проект обеспечить не сможет, а тот, что останется, окажется дороже российского.

Однако для Республики Сербской ни боснийцы, ни американцы не указ – там планируют использовать для своих нужд газпромовский «Турецкий поток», соглашение о строительстве сербской ветки к нему уже подписано. Это уникальная в своем роде самодеятельность, также вытекающая из вроде бы проамериканских Дейтонских соглашений. 

Данный факт подтверждает оба тезиса – и о неэффективности сложносочиненной системы управления, и о том, что в какой-то момент у американцев все пошло не по плану. Будь у них машина времени, несомненно вернулись бы в прошлое и попытались бы все исправить.

Из-за сильного удара по национальной гордости, груза «моральной ответственности за жесточайшие преступления» (который западная пропаганда повесила на сербов по поводу и без) и несоответствия фактических итогов войны желаемым сербы чувствуют себя проигравшей стороной конфликта, это настоящая национальная боль. Но если сопоставить ту Боснию, которую мы имеем, и ту Боснию, за которую воевали бошняки, становится очевидно, что сербы все-таки выиграли.

Босния Алии Изетбеговича – одной из наиболее мрачных фигур балканских войн, лидера мусульман в годы конфликта и первого (а также последнего) единоличного президента БиГ – должна была быть совсем другой. Она была запланирована как национальное государство бошняков (то есть сербов-мусульман; как особую народность «изобрели» при Тито) с шариатской системой права, где «обычным» сербам места, в общем-то, не предусматривалось.

Боснийские сербы с этим не согласились – и в итоге отстояли свое право «жить по-сербски», несмотря на то, что почти всех их функционеров того периода «съела» Гаага. Но ненависть к соседям и обида на Запад оказались настолько сильными, что в Баня-Луке принципиально смотрят в сторону Москвы не только из-за дружеских чувств к русским, но и назло всем остальным сторонам – бошнякам, хорватам, американцам и европейцам.

Это прослеживается в самых разных вопросах – от поставок вакцин до вступления в НАТО, куда Вашингтон и Брюссель планируют в ускоренном темпе включить вообще все Балканы ради минимизации там российского влияния. Босния оказалась застрахована от поглощения политическим Западом в значительно большей степени, чем вроде бы суверенная Сербия, которой американцев любить тоже не за что.

В народе – и не любят. Но политическая элита Сербии в значительной степени составлена из людей, выпущенных из западных образовательных инкубаторов. В сравнении с ними политическая элита сербской Боснии – настоящие русофилы.    

Да, в конечном итоге это делает всю государственную машину БиГ крайне неповоротливой и малоэффективной. Но если смотреть на вещи трезво, больнее всего эта ситуация бьет отнюдь не по «проигравшим» сербам, а по их прежним врагам – «победившим» хорватам.

В первый период войны хорваты, наплевав на все свои противоречия с сербами, воевали на одной стороне с ними против бошняков Изетбеговича (это важное уточнение; были и такие бошняки, кто воевал за единую страну и против Изетбеговича). Впоследствии Запад заставил их переменить свою позицию на 180 градусов и обратить оружие против сербов, а в рамках Дейтона слил в единую федерацию с бошняками.

Теперь мусульманское большинство эффективно влияет на хорватскую политику и легко проводит в президиум лояльных к себе хорватов. Лояльных, подчеркнем, до комичного, что прослеживается и в газовых вопросах тоже.

Так, хорватский член президиума Желько Комшич, наряду с бошняком, воюет сейчас с другим новеньким газопроводом, ведущим в Республику Сербскую и поставляющим топливо на завод, принадлежащий российской госкомпании «Зарубежнефть». Сдача этой ветки в эксплуатацию была названа им ни много ни мало «грабежом» и «государственной агрессией».

Тонкость в том, что идет эта ветка из Хорватии, а строили ее хорваты. Это трехсторонний проект Загреба, Москвы и Баня-Луки, налоговые поступления с которого будут наполнять бюджет всей БиГ. Но если американцы против, то бошняки тоже против, а хорватский представитель отстаивает именно бошняцкую позицию – в ущерб хорватам внешним и внутренним.

Намучавшись с Республикой Сербской, Брюссель и Вашингтон категорически возражают против того, чтобы пойти хорватам навстречу и «пересообразить» Боснию и Герцеговину в три полностью самоуправляемых региона. Возможно, опасаются того, что после обретения некоторого суверенитета боснийские хорваты составят с сербами политическое большинство – двое против одного, что резко сократит возможность Запада влиять на политические вопросы внутри БиГ.

Атлантисты это прекрасно понимают, поэтому призывы к сокращению сербского самоуправления звучат достаточно регулярно – как правило, их озвучивают политики-бошняки.

Обычно пересмотр Дейтона мотивируют необходимостью экономического развития общей страны, но некоторые проговариваются, грозя кулаком и «российскому влиянию», и сербам вообще: мол, «народу-геноциднику» самоуправление не положено.

Но пока что на Западе пересматривать итоги Дейтона опасаются – помнят там и о кровавой войне, и о том, что власть их соглядатая в Сараево основана на задаче, которая так прямо и сформулирована: контроль за соблюдением Дейтонских соглашений. Прежде он вмешивался в боснийскую политику гораздо активнее, чем сейчас, устраняя любых неугодных деятелей, но теперь, когда ситуация более-менее устоялась, вынужден вести себя значительно скромнее.   

В конечном счете российской стороне разумнее не критиковать боснийское госустройство, а защищать его (что наш МИД и делает последние десять лет, перестроив политику на балканском направлении). А также иметь в виду весьма показательное совпадение: если представить, что Минские соглашения по Донбассу будут реализованы в том виде, в котором они составлены, он займет в украинской государственности почти то же место, что и Республика Сербская в боснийской – и никакого НАТО.

На Западе не могут этого не понимать. Возможно, они поддерживают Минские соглашения именно потому, что не верят в их реализацию, а «крайнего» за провал назначили заранее. Кого именно – объяснять не нужно.