Почему Россия начала СВО
Начало специальной военной операции (СВО) стало шоком для российского общества и в особенности для деловой, политической и интеллектуальной элиты. СВО не только кардинально изменила положение России на международной арене, но и послужила триггером для самых глубоких изменений в обществе за последние 30 лет.
Можно сказать, что меняется вся политико-экономическая модель. Причем инициатором изменений стала сама действующая власть. При этом, несмотря на значение произошедшей революции, многие ее обстоятельства до сих пор неясны.
Согласно многочисленным заявлениям российского руководства, СВО стала классической «превентивной войной». Превентивная война – это война, которую начинают, считая конфликт неизбежным и стремясь упредить агрессивные действия противника.
В данном случае, насколько можно судить по выступлениям президента и других высших должностных лиц, речь шла о возможной атаке украинских войск на Донбасс. С учетом возросших военных возможностей Украины спасение ЛНР и ДНР не было бы возможным без прямого и открытого вмешательства российской армии, причем это вмешательство не могло бы быть ограничено территорией Донбасса.
Таким образом, Россия в любом случае оказалась бы в положении как минимум том же, что и 24 февраля 2022 года. Реально же оно было бы даже хуже – военные возможности Украины быстро росли, в случае нападения Киев владел бы стратегической инициативой.
Отказаться от борьбы за ЛНР и ДНР Москва не могла бы. Подобная сдача позиций привела бы Россию к внутриполитической дестабилизации.
Более того — в процессе СВО были получены неопровержимые доказательства, что Украина собиралась напасть не только на ЛДНР, но и на российский Крым. Украинские сапёры даже проделали проходы для бронетехники в минных полях на перешейке у границы с Крымом. Это потребовало большой работы и, поскольку делалось скрытно — заняло много времени (почти месяц), и были задействованы значительные силы. Документация об этом была затем захвачена при наступлении — украинцы не успели её уничтожить.
Разумеется, Украина будет всё отрицать, документы объявит сфабрикованными, показания свидетелей — ложью. Конфликт на Украине вообще характеризуется рекордными масштабами дезинформации и фейков. «Качественные» западные СМИ перешли в режим военной пропаганды, вызывающей ассоциации даже не с холодной, а с Первой мировой войной.
На протяжении прошлого года российские официальные лица неоднократно заявляли: Киев готовится к силовому решению донецкой проблемы. На высшем уровне говорилось о «военном освоении» Украины США.
Разумеется, поскольку российское общество за предыдущие годы привыкло к периодическим циклам эскалации и деэскалации вокруг «народных республик», на подобные сообщения мало кто обращал внимание.
Учитывая динамику заявлений и другие события (например, рост напряженности вокруг Украины весной 2021-го), можно предположить, что решение о подготовке к полноценному конфликту было принято не ранее января–марта 2021-го, но не позднее октября.
На протяжении 2021-го и начала 2022 года предпринимались лихорадочные дипломатические усилия по достижению компромисса с США, который позволил бы избежать развития ситуации по худшему сценарию. Правда, вполне возможно, что уже в конце прошлого года в успех этой затеи не слишком верили.
При этом СВО готовилась в условиях строжайшей секретности. Даже в государственном аппарате лишь узкий круг лиц знал, что сосредоточение войск вблизи Украины – не игра мускулами, а прелюдия к реальной операции. Отчасти это было связано с тем, что крупномасштабный военный конфликт, влекущий за собой полный разрыв отношений с Западом, неизбежно вызвал бы сильнейший протест со стороны «глобализованной» части российского общества, включая значительную часть бизнес-сообщества.
С началом боевых действий потенциальная оппозиция проведению СВО была маргинализирована, фактически уничтожена неумелыми действиями самого Запада, который, во-первых, ввел тотальные санкции против российского бизнеса, а во-вторых, начал «отмену» российской культуры и травлю всех без разбора русских в Европе. Любой, кто задавал слишком много вопросов об СВО, автоматически превращался в России в парию, предателя, пособника Запада. Уделом противников СВО стали молчание или эмиграция — при этом в эмиграции их тут же начинали травить западные СМИ и граждане, подозревая в них «шпионов Путина» или просто давая выход своей русофобии.
Российская сторона специально сформулировала цели операции максимально туманно. Фактически исходной задачей, предопределившей СВО, стало стремление Москвы предотвратить атаку Украины на Донбасс и последующую тяжелую войну, которая затронула бы с неизбежностью российскую территорию.
Однако, учитывая высокую цену СВО, в дальнейшем российские устремления уже не могли ограничиваться просто защитой линии контроля по состоянию на 24 февраля. В то же время российская сторона избегала четкой фиксации этих целей, очевидно, понимая, что они могут меняться по мере проведения операции.
Отсутствие четко сформулированных целей военной кампании имеет свои негативные внутриполитические последствия для российского руководства, однако такая цена, по-видимому, считается приемлемой.