Сложившаяся новая ситуация требует переоценки позиций всех ключевых игроков, вовлеченных в проблему Приднестровья, включая Украину, Молдову и, разумеется, саму непризнанную приднестровскую республику. До 2014 года отношение Киева к Тирасполю можно было охарактеризовать как амбивалентное. На официальном уровне украинские власти не признавали государственность Приднестровья и выражали поддержку территориальной целостности Молдовы. В то же время, Украина терпимо относилась к существованию непризнанной республики у своих границ.

Политика Киева определялась двумя главными факторами. Первый из них  — желание по возможности сохранить хорошие отношения с Россией, которые требовали если не поддержки независимости Приднестровья, то как минимум отказа от недружественных действий. Вторым фактором являются экономические выгоды, которые некоторые представители украинского политического класса и олигархи извлекали из связей с Приднестровьем. Впрочем, события в Крыму и начало военного конфликта в Донбассе вынудили Украину пересмотреть свои отношения с Приднестровьем. Стало ясно, что Россия может использовать Приднестровье для осуществления диверсионной деятельности в юго-восточных регионах Украины.

Что касается политики Молдовы в отношении Приднестровья, с момента окончания военной фазы конфликта в регионе в 1992 году, Кишинев придерживался политики умиротворения, направленной на избежание обострения отношений с Тирасполем. Это объяснялось стремлением Молдовы сохранить как минимум нейтральные отношения с Москвой, главным образом из-за огромной важности России для экономики Молдовы, а также из-за давления молдавских избирателей, которые традиционно высказывались против любого обострения приднестровской проблемы из страха возможного вооруженного конфликта и российских экономических санкций.

Эксперты отмечают растущую самоуверенность позиции Кишинева в отношении Тирасполя приблизительно с середины 2014 года, которую можно объяснить упомянутым уже изменением украинской политики, а также подписанием и ратификацией парламентом Молдовы соглашения об ассоциации с Европейским Союзом.

С точки зрения Кремля, Приднестровье должно было служить главным препятствием вхождению Молдовы в западное сообщество, то есть ее интеграции с ЕС и возможному воссоединению с Румынией. Россия, похоже, всегда понимала, что оптимальным решением было бы воссоединение Молдовы и Приднестровья путем учреждения некой формы федерации, в которой Тирасполь получил бы право влиять на политические решения Кишинева.

Однако, подписание Молдовой соглашения об ассоциации с ЕС, и, с другой стороны, ясные и регулярные заявления приднестровских властей о желании интеграции с Таможенным Союзом, продвигаемым Россией, практически сводит на нет возможность разрешения конфликта на основе федерализации.

В то же время, Россия в последние месяцы осознала, что существование Приднестровья в его сегодняшней форме никоим образом не препятствует интеграции Молдовы в западное сообщество. Это означает, что сепаратистское образование на востоке Молдовы, которое обходится Москве приблизительно в один миллиард долларов в год, оказалось дорогим и крайне неэффективным инструментом давления на Кишинев.

Впрочем, нельзя полностью исключить вероятность, что Россия примет решение об одностороннем признании Приднестровской республики. Это позволило бы Москве включить Тирасполь в Евразийский интеграционный процесс, что в настоящее время в значительной степени тормозится неопределенным статусом Приднестровья, а также существенно осложнить положение Молдовы. Несмотря на это, признание помешало бы европейским устремлениям Молдовы и несомненно усилило бы позиции Приднестровья.

В случае, если признание Приднестровья Россией станет реальностью и вызовет ожидаемую реакцию со стороны Кишинева, это может привести с серьезному обострению его отношений с Приднестровьем, и возможно даже к началу военных действий.