Путин — не новый Гитлер: он родственная душа Джорджа Буша-младшего

Из-за кризиса на Украине Владимир Путин попал под наиболее пристальное внимание всего мирового сообщества за все время пребывания на посту президента. События на Украине также повлекли за собой огромную волну преувеличений со стороны Запада. Некоторые комментаторы заходят в своих сравнениях слишком далеко...

Кризис на Украине привлек наиболее пристальное внимание всего мирового сообщества к Владимиру Путину за все время его пребывания на посту президента. События на Украине также повлекли за собой огромную волну преувеличений, и некоторые комментаторы заходили слишком далеко в своих сравнениях, проводя параллель между внешней политикой Путина и вероломной экспансией гитлеровского Третьего рейха в 1930-ых годах.

Данная грубая аналогия сглаживает явные различия между Путиным и Гитлером. Как бы там ни было, Гитлер хотел получить гораздо больше того, что Германия потеряла по итогам Версальского мирного договора: он руководствовался идеей мирового господства. Кроме того, он применял некоторые из самых жестоких и крайних мер, когда-либо использованных в истории человечества, чтобы аннексировать как можно больше земли и господствовать над всем возможным, а также для физического уничтожения миллионов людей.

Очевидно, что нам следует быть предельно осторожными, делая исторические сравнения, но это совсем не значит, что мы не можем учиться на ошибках прошлого. Владимир Путин — это не второе пришествие Адольфа Гитлера, он — российская версия Джорджа Буша-младшего.

Одного поля ягоды

В 2001 году Джордж Буш-младший после первой встречи с Владимиром Путиным произнес знаменитую фразу о том, что он посмотрел в глаза Путину и «увидел его душу». Хотя с тех пор Буша довольно часто высмеивали за эти слова, недавние действия России на Украине, возможно, показали, что Буш был в чем-то прав: очевидно, что оба лидера похожи друг на друга больше, чем Буш мог себе представить.

На протяжении последующих лет это не осталось незамеченным: некоторые даже называли Путина неоконсерватором, с 2008 года напрямую сравнивая российского лидера с Бушем и Чейни (Dick Cheney).

Но с начала украинского кризиса притягательный соблазн сравнения Путина с Гитлером затмил куда более очевидное сходство внешней политики Путина с так называемой «Доктриной Буша» («Bush Doctrine»).

Стиль руководства

Споры и путаница в понимании того, чем конкретно была Доктрина Буша, существуют давно. Ее основные положения стали немного понятнее только теперь, по прошествии многих лет.

В общем и целом это было сочетание разных частей нескольких больших стратегий, смешанных в один уникальный внешнеполитический коктейль интервенционистской политики, агрессивности, желании действовать самостоятельно и приверженности идее мирового господства США.

Ключевым положением доктрины является сильный акцент на внутреннюю политику других государств, в особенности стран-недемократий. Непоколебимая вера Буша-младшего в теорию демократического мира — грубо говоря, идея о том, что демократии не воюют друг с другом — сыграла важную роль в его решении принудительно свергнуть режимы в Афганистане и Ираке.

Хотя Путин и не решился пойти на подобные меры на Украине и в Грузии, для всех очевидна его обеспокоенность внутренней политикой государств, которые он называет странами «ближнего зарубежья» («near abroad»). Запад считает «цветные революции» в Грузии и на Украине истинным проявлением демократии, в свою очередь Путин видит в них хорошо продуманное прикрытие для реализации неофициальной главной задачи Запада: ослабить пророссийские режимы вблизи границ России и «европеизировать» постсоветские страны.

У Путина свобода и демократия трактуются как хаос и сепаратизм, и его внешняя политика уже давно сосредоточена на поддержании стабильности в соседних странах, чтобы сохранять их лояльность России всеми необходимыми способами.

Но в то время как западные лидеры, такие как Буш, использовали жесткие инструменты для реализации своих планов по демократизации мира, Путин выбрал метод кнута и пряника. Российский президент поощряет пророссийские режимы с помощью дешевых кредитов, сниженной цены на газ и других льгот, — все для того, чтобы в обмен обеспечить благоприятный характер политики этих стран по отношению к России.

Готовый к бою

Путин разделяет пристрастие администрации Буша к методу превентивной войны как методу борьбы с терроризмом и экстремизмом — хотя опять же, в его случае, это больше похоже на метод борьбы с Западом.

Для Путина все махинации Запада направлены, очевидным образом, на то, чтобы поставить Россию в уязвимое второстепенное положение с военной и экономической точек зрения. Военные авантюры в Грузии и на Украине — своего рода превентивный удар, призванный не допустить того, чтобы эти государства вошли в состав таких западных организаций, как НАТО.

Путин также разделяет любовь Буша к односторонним действиям. Когда нормы международного права и ООН противоречили планам Буша, он добился создания «Коалиции доброй воли» (международных коалиционных сил). Путин продемонстрировал свое желание действовать в одностороннем порядке вопреки мнению мировой общественности точно таким же образом: посредством одновременно и военной интервенции, и переговоров на дипломатическом уровне в ООН.

Даже ключевые союзники, такие как Белоруссия, зачастую занимают нейтральную позицию в отношении наиболее агрессивных средств внешней политики России. Останавливает ли это Москву? Нет.

Царь горы

Основным положением Доктрины Буша, конечно, являлась задача укрепить и поддерживать мировую гегемонию США. В рамках этой агрессивной концепции мир просто нуждается в Америке в качестве благого гегемона, иначе либеральный порядок просто рухнет. Если Вашингтон потеряет лидерские позиции, мир обрушится в хаос и борьбу.

Самая важная цель Путина вовсе не далека от этого: поддерживать и укрепить позиции России как региональной сверхдержавы на всей постсоветской территории, являясь при этом глобальным геополитическим противовесом ЕС, НАТО И США. Президент России опасается того, что если Россия не сможет восстановить положение доминирующей силы, то все может вернуться к хаосу, который поглотил Восточную Европу и Центральную Азию в 1990-ых годах.

В конце концов, как известно, Путин заявляет о том, что распад СССР является «крупнейшей геополитической катастрофой 20-ого века».

До предела

Но, как и у Буша, предпочтения Путина меняются вместе с обстоятельствами. Буш-младший, несмотря на свой карикатурный ковбойский образ, вовсе не стремился развязать одностороннюю войну каждый раз, когда выпадал такой шанс. Так, например, США не напали на Иран. Точно так же, пусть подход Путина к ситуации на Украине можно назвать, самое малое, активным, нельзя утверждать, что ему не терпится вводить российские войска в любой ситуации.

Например, во время событий в Киргизии в 2010 году новое оппозиционное правительство попросило у российских войск помощи в восстановлении порядка — и получило отказ.

Путин не является самой большой геополитической угрозой со времен Гитлера: очевидно, что его цели, стратегия и тактики носят менее угрожающий характер, и такое сравнение остается поверхностным и поспешным. Но ему нужно учиться на ошибках Буша. Чрезмерные военные вмешательства и последующий ущерб российской международной легитимности несомненно откликнутся Путину, как это и произошло со внешней политикой Буша, которая стала крайне непопулярной во всем мире и создала серьезные и продолжительные дипломатические проблемы для страны.

Настолько непопулярной, на самом деле, что Буша самого постоянно сравнивали с Гитлером.