Известие это носилось в воздухе уже довольно давно, но в последние дни кулуарные разговоры о встрече приобрели особую настойчивость, несмотря на то, что обе Церкви сохраняли полное молчание об этом. На прошлой неделе итальянский эксперт по делам Ватикана Сандро Маджистер ясно высказался о возможности встречи на Кубе между двумя религиозными лидерами, но немедленно последовало официальное опровержение со стороны Московского патриархата. Но вот сегодня – официальное сообщение.

Встреча беспрецедентная: никто из предстоятелей русской Церкви никогда не встречался с Папой Римским.

У Русской Православной Церкви отрицательные моменты в отношениях с Римом проявлялись далеко не так бурно, как у матери-Церкви Константинопольской. Церкви двух древних столиц империи, до и после разрыва 1054 года, переживали бесчисленные раздоры, конфликты, отлучения. С Москвой же, «Третьим Римом», дела обстоят иначе. После крещения великого князя Киевского в конце Х века на Руси получили некоторое распространение переводы и переделки язвительных антилатинских трактатов византийского происхождения. Однако географическая удаленность не давала почвы для конфликтов, и, по крайней мере, в первые пять веков своей истории Русская Церковь не имела серьезных столкновений с Римом. Западным купцам и путешественникам, католикам, в средневековой Руси оказывали хороший прием; русские паломники отправлялись не только в Иерусалим и Константинополь, но и в Рим, на места упокоения апостолов.

В XV веке Флорентийский Собор, на котором православным участникам было практически навязано присоединение к Римскому престолу, обозначил для Русской Церкви разрыв как с Римом, так и с Константинополем, согласившимся на Унию. Представитель Русской Церкви на Флорентийском Соборе, грек Исидор, которого Патриарх Константинопольский назначил митрополитом Киевским и всея Руси, и чья кафедра находилась уже в Москве, был убежденным сторонником Унии с Римом. В 1441 году, по возвращении с Собора, он въехал в Москву в составе процессии, перед ним несли большой латинский крест, и в ходе своей первой литургии в Успенском соборе Кремля он открыто поминал папу во время литургических молитв и зачитал во всеуслышание постановление об Унии. Через три дня он был арестован Великим Князем Московским, осужден и извергнут русским духовенством и был вынужден бежать в Рим. С тех пор Москва провозгласила свою автокефалию, и русских митрополитов больше не назначал патриарх Константинопольский, а выбирал Великий Князь Московский. Немного позднее новая русская столица провозгласила себя «Третьим Римом».

Затем в русской истории произошел болезненный раскол Церкви – «старообрядческий», потом войны с католиками – поляками, французами, немцами. В конце XVI века Речь Посполитая, государство, возникшее как конфедерация Королевства Польского и Великого княжества Литовского, принуждает православных, населяющих некогда русские территории, подчиниться Риму, правда, с сохранением своего обряда: это так называемая Брестская уния, давшая начало феномену униатства. Сегодня почти для каждой православной или древневосточной Церкви существует аналог – «католическая Церковь восточного обряда», отделенная от исходной восточной Церкви и подчиненная Риму.

После большевистской революции все Церкви в России, а затем в Советском Союзе подвергались безжалостным гонениям, и когда разразилась Вторая мировая война, находились в состоянии агонии. Во время немецкой оккупации Украины украинские националисты, среди которых было немало униатов, нередко с радостью приветствовали оккупантов. По окончании войны на тех же самых территориях, снова ставших советскими, униатская Церковь была полностью уничтожена государством, а ее храмы отданы православным. После смерти Сталина христиан в Советском Союзе снова стали преследовать при Хрущеве, затем последовала серая эпоха застоя при Брежневе, Андропове и Черненко.

С 1988 года, когда праздновалось тысячелетие крещения Руси, политика советского государства по отношению к религии меняется в корне, и Церкви могут возобновить нормальное существование. В начале девяностых годов, в хаосе, вызванном падением Советского Союза, украинские униаты вернули себе свои бывшие храмы, захватывая их силой и иногда применяя насилие по отношению к православным. Тем временем католическая Церковь латинского обряда приступила к осуществлению миссии в России в довольно триумфалистском стиле: ревностные священники – польские, литовские, белорусские, украинские проповедовали «обращение России», часто пытаясь сделать прозелитами православных, чтò не могло не вызвать раздражение Патриархата. Одновременно на Украине от канонической Православной Церкви, части Русской Церкви, отделялись раскольнические группы, провозглашавшие себя независимыми. Наконец, в самые последние годы политические пертурбации на Украине, с политическими переменами, гражданской войной и расколом внутри страны, создали напряженность не только между Россией и Западом, но и между двумя Церквями, в частности, – между православными и униатами.

Таков исторический фон встречи на Кубе. Сумеет ли харизма Папы Франциска и Патриарха Кирилла перевернуть страницу исторических обид и сделать встречу основополагающим моментом в истории отношений между двумя Церквями, а не протокольным деянием церковной дипломатии?