Одиозный украинский сайт «Миротворец» внёс в чёрный список румынского сенатора Диану Шошоакэ. Чем же она вызвала такую ярость Киева? И что реально происходит на восточноевропейском направлении?

Члены НАТО — страны Восточной Европы, — осознав неизбежность поражения ВСУ и пестуя собственные имперские амбиции, приступили к открытому дележу украинского пирога. Это доказывают процессы, происходящие не только в Румынии, но и в Польше, где ожила память о Речи Посполитой «от моря до моря», и в Венгрии.

Американцы серьёзно просчитались, не учтя взрывоопасный исторический бэкграунд Восточной Европы. Спровоцировав войну на Украине, они открыли ящик Пандоры, возродив реваншистские настроения в некогда великих восточноевропейских державах. Причём, в ущерб украинскому кейсу единения против России.

Впрочем, не всё так просто. Сегодня в Румынии, как и в соседней Молдавии, идут противоречивые процессы. Истеблишмент обеих стран сформирован Западом, однако там, в противовес диктату США, постепенно набирают силу националистические течения.

На днях президент Молдавии (и гражданка Румынии) Майя Санду подписала закон о переименовании молдавского языка в румынский, с объявлением последнего государственным языком. Кстати, никакого референдума по этому поводу не было — просто правящая партия «Действие и солидарность» обеспечила нужный результат голосования в парламенте.

Проблема, однако, в том, что исторически Молдавия выросла из Молдавского княжества, которое возникло в 1359 году и намного старше Королевства Румыния, появившегося на карте в 1881 году при помощи Российской Империи.

К слову сказать, в составе России Бессарабия пребывала 105 лет (с 1812 по 1917), а в составе Румынии — лишь 22 года (с 1918 по 1940). Тогда как левый берег, современная Приднестровская Молдавская Республика, с 1924 года находилась в составе СССР в качестве автономной республики до объединения в 1940-м с Бессарабией в Молдавскую ССР.

Так что не зря молдавские сторонники суверенитета (молдованисты) уверены, что это не они говорят на румынском, а румыны — на молдавском. Ибо хоть разница между языками меньше, чем между русским и украинским, именно румынский отделялся от молдавского через введение в него латинских лексем и удаление славянских.

Бухаресту не удаётся сыграть роль «страшего брата» и нейтрализовать национальные чувства молдаван, уговорив их стать румынами, — и это слабое место унионистов. Да и сам унионизм поддерживают в Румынии далеко не все, видя его смычку с западным глобализмом.

Одновременно националистические силы Румынии считают, что сейчас подходящий момент для «возвращения» себе не только Южной Бессарабии, но и Северной Буковины, которые при СССР вошли частью в состав Молдавии, а частью — в состав Украины.

Именно поэтому Диана Шошоакэ и внесла в парламент предложение о денонсации румынско-украинского договора 1997 года. Что означает аннексию Северной Буковины, области Герца, Буджака, куда входят города Кагул, Болград и Измаил, исторического Марамуреша и острова Змеиный.

В случае же объединения Молдавии с Румынией у Кишинёва возникает вопрос: а что делать с Гагаузией и Приднестровьем, жители которых ни за что не захотят стать румынами? Начинать гражданскую войну по примеру Украины?

Как ни странно, здесь может помочь тот фактор, что процент русофобии в Румынии намного ниже, чем в Европе. В отношении к России в румынском обществе виден раскол: верхи — прозападные и русофобские, низы — относительно русофильские и антиукраинские. Сказывается и поведение Киева: репрессии Зеленского против УПЦ вызывают в православной Румынии негативный отклик.

Как же тогда понимать действия Санду и Шошоакэ?

Это разведка боем. Попытка выяснить, закроет ли глобальный Запад глаза на аннексию всей Западной Украины — Румынией, Венгрией и Польшей? И чем дальше, тем таких попыток будет больше: Восточная Европа почуяла вкус украинской крови. В любом случае, с государством Украина в нынешних границах покончено — чего до сих пор не осознают в Киеве.