На днях произошло событие, которое обещает быть переломным в отношениях между Афганистаном и Пакистаном. Впервые глава Высшего совета улемов Пакистана Алам Тахир Ашрафи выступил в поддержку начала переговоров афганских властей с талибами. Такое же громкое заявление прозвучало из уст председателя провинциальной ячейки исламистской политической партии Пакистана «Джамаат-и-Ислами» профессора Ибрагими. Два года назад эти религиозные деятели открыто поддержали афганских талибов в их борьбе против кабульского режима и возглавляемых НАТО Международных сил содействия безопасности ISAF. Тогда в интервью афганскому телеканалу «Толо» Алам Тахир Ашрафи заявил, что пакистанские улемы и духовенство считают законным проведение терактов, совершаемых в Афганистане, пока там присутствуют американцы. «Мы просим Америку покинуть регион с тем, чтобы он стал мирным»,- отметил он. Сегодня видный религиозный деятель Пакистана ратует за мир, забыв о ранее выдвигаемых им призывах к джихаду.

Такой поворот событий заставил политически грамотных афганских наблюдателей загудеть как разбуженный улей. В поисках ответа на вопрос, в чем тут дело, они разделились на оптимистов и пессимистов. Оптимисты считают, что такая метаморфоза произошла благодаря энергичным действиям нового афганского президента Ашрафа Гани, который сразу же после прихода к власти пять месяцев назад взял курс на мирный внутриафганский диалог, сформировал основанное на принципах доверия правительство национального единства, заявил о верности своим обещаниям, отказался от тайной дипломатии. Все это не осталось незамеченным в Пакистане, где теперь заявляют о своей готовности к установлению добрососедских отношений с Афганистаном. Пессимисты же (они в основном из команды бывшего президента Хамида Карзая), ссылаясь на свой тринадцатилетний опыт взаимоотношений с Пакистаном, считают, что подход руководства этой страны к Афганистану всегда был, мягко говоря, негативным, о чем не осведомлены оптимисты в силу отсутствия у них достаточной информации. Пессимисты убеждены, что улучшение отношений с Пакистаном не только не гарантирует решения накопившихся за долгие годы сложных проблем, но и чревато многими опасностями. Они полагают, что Пакистан может хорошо относиться к Афганистану лишь в том случае, если Кабул в своей внутренней политике будет двигаться в фарватере Исламабада. Будет просить у него совета по поводу того, как строить свои отношения с Индией и даже с Америкой, если, наконец, променяет свои тесные связи с Индией и даже Америкой на дружеские отношения с Пакистаном и Китаем. Только после выполнения этих условий Исламабад протянет соседу руку дружбы.

У оптимистов и пессимистов противоположные точки зрения и по вопросу о талибах. Некоторые находят их «хорошими», то есть такими, кто обнаруживает религиозное благочестие, кто сражается с иностранными солдатами, но не нападает на афганцев, кто вершит быстрый и справедливый суд. Им не нравятся пакистанские талибы и Талибан, связанный с наркотиками. Они не любят «Аль-Каиду», но они не приравнивают Талибан к этому движению, в котором ведущую роль играют арабы.

Близки к ним и те наблюдатели, которым нравилась безопасность, которую обеспечивала власть Талибана, в отличие от хаоса в период с 1992 по 1996 г., когда враждующие группировки моджахедов, сражаясь за столицу, открывали на ее улицах беспорядочную стрельбу из минометов, швыряли ракеты и гранаты. Тогда погибло около 50 тыс. жителей Кабула.

Первые, ссылаясь на якобы высказывания умеренного представителя талибов в представительстве Катара Каладина Мохаммада, считают, что Мулла Омар дал своим людям указание вступить в контакт с властями в Кабуле и определить дату начала переговоров. Их оппоненты расценивают эти сообщения как слухи и не более того. Ибо, по их мнению, официальные сообщения могут исходить только из уст «пресс-секретаря» Муллы Омара Забиуллы Моджахеда или из официального сайта талибов. Есть и такое мнение, что Мулла Омар физически немощен, а в его окружении царят разногласия, что и умеренные, и непримиримые, и крайне радикальные талибы причастны к наркоторговле.

Афганские наблюдатели не едины и в том, что касается влияния Пакистана на талибов. Одни заявляют, что талибы, как и «Джамаат-и-Ислами», находятся под полным контролем пакистанских военных и Межведомственной разведки (англ. Inter-Services Intelligence, ISI). Другие, напротив, считают, что они совершенно самостоятельны и не только не подчиняются им, но и находятся в конфронтации с ними. Не однозначны позиции афганских наблюдателей в отношении мировоззрения талибов. Некоторые находят их «хорошими», то есть такими, кто обнаруживает религиозное благочестие, кто сражается с иностранными солдатами, но не нападает на афганцев, кто вершит быстрый и справедливый суд. Им не нравятся пакистанские талибы и Талибан, связанный с наркотиками. По их мнению, талибы в полной мере заслуживают доверия и справедливы. Они взимали налоги на урожай деревенских хозяйств и за проезд по дорогом — но не требовали взяток. Другие признают, что в более широком плане прав женщин талибы виновны в превращении афганских женщин в граждан второго сорта. С точки зрения других, несправедливо говорить о том, что женщин угнетали исключительно талибы. Жестокое обращений с женщинами имеет долгую историю во всех общинах Афганистана, и среди хазарейцев-шиитов, и среди северных таджиков, и среди пуштунов-суннитов.

Если спросить у афганца «Кого ты ненавидишь больше всего?», то он ответит — «Пакистан». Нет, не Америку, а именно Пакистан. И это будет правдой. В стране, где на улицах полно пакистанских грузовиков, прибывающих сюда с продуктами питания, инструментами, лекарственными препаратами, текстилем, электроникой, а из телевизора вещают пакистанские каналы, вещают о «мире», «стабилизации», «гуманитарной миссии», об Аллахе и месте человека под ним, понимают, что Пакистану не нужна стабильность в Афганистане. Каждому афганцу понятно — экспортирует Пакистан не только картошку. Пакистан — это война. Такие вот заклятые друзья…

Борис Саводян