Поводом для многотысячных выступлений протеста, которые продолжаются по всей Румынии, стало намерение социал-демократического правительства премьер-министра Сорина Гриндяну внести изменения в законодательство, касающееся борьбы с коррупцией. Правительственный декрет о декриминализации ряда экономических статей Уголовного кодекса был принят в ночь на 1 февраля. Этим актом смягчались наказания за коррупцию и объявлялась широкая амнистия для осуждённых по коррупционным статьям.

В знак протеста на улицы румынских городов вышли сотни тысяч протестующих. Причём вышли немедленно, по сигналу, всё было замечательно организовано. Под лозунгами с требованием отставки кабинета Гриндяну уже вечером 1 февраля в полусотне с лишним румынских городов собрались более 250 тысяч человек, из них более 100 тысяч - в Бухаресте. 5 февраля глава кабинета заявил, что не хочет «раскалывать румынское общество», а потому правительство отзывает декрет. Однако это заявление не успокоило страсти. К вечеру 5 февраля численность протестующих по всей Румынии превысила 600 тысяч человек. 

СМИ в один голос заговорили, что это самые грандиозные манифестации со времени свержения режима Николае Чаушеску в конце 1989 года.

Что на это можно сказать?

Во-первых, сами по себе массовые выступления в новейшей истории Румынии – не редкость. Они случались неоднократно под разными лозунгами и носили как проправительственный, так и антиправительственный характер. В 1990-е годы румынские шахтеры в массовом порядке прибывали в Бухарест, чтобы выступить в поддержку тогдашнего президента страны Иона Илиеску, а в разгар внутриполитического кризиса в Румынии в 2014 году на улицы румынской столицы выходило до 70 тысяч протестующих.

Другое дело, что протест февраля 2017 года по своему размаху действительно беспрецедентен. Что касается отозванного правительством декрета, то в нём шла речь об исключении из румынского Уголовного кодекса статьи о превышении должностных полномочий, если ущерб составил менее 200 тысяч румынских леев (48 тысяч долларов – сумма для прожжённых коррупционеров незначительная). Кроме того, осуждённые по нетяжким статьям получали шанс на сокращение срока или подпадали под амнистию, которая распространялась на приговоренных менее чем к пяти годам тюремного заключения, пожилых людей и беременных женщин. Правительство объяснило появление декрета двумя причинами - необходимостью привести Уголовный кодекс в соответствие с решениями Конституционного суда и переполненностью тюрем. Согласно расчётам самого правительства, под амнистию могли подпасть 2,5 тысячи человек, по оценке Национального управления тюрем - 3,7 тысячи человек.

Трудно допустить, что такие относительно умеренные меры могли одномоментно вывести на улицы полусотни городов более полумиллиона протестующих. К тому же по степени распространённости коррупции Румыния ничем особенно не выделяется. Организация Transparency International (она называет себя «глобальной коалицией против коррупции», кто стоит за ней, неизвестно) ежегодно обновляет так называемый Индекс восприятия коррупции по 176 странам. Это субъективный показатель, отражающий формируемое владельцами СМИ представление о коррумпированности общественных отношений в той или иной стране. Дела с этим обстоят у Румынии, согласно данным индекса 2016 года, значительно хуже, чем, например, у Дании, Швеции, Швейцарии, Нидерландов, Германии, Бельгии, Франции, но всё же лучше, чем в Греции, Болгарии, Беларуси, Азербайджане, Молдове, Украине, Бурунди, Конго, Гвинее-Биссау или Сомали.

Во-вторых, обращает на себя внимание скорость нарастания антиправительственных настроений: выборы состоялись в декабре, а премьер-министр Сорин Гриндяну вступил в должность 4 января. На выборах Социал-демократическая партия Румынии набрала около 45 % голосов и одержала уверенную победу, опередив Национал-либеральную партию (около 20 % голосов).

Массовые антиправительственные выступления в такой ситуации могут начаться под влиянием крупного политического провала правительства или резкого ухудшения социально-экономической ситуации, но ни того, ни другого не было. 

Остаётся третья причина - влияние внешнего фактора, и в бурных событиях, развернувшихся сейчас в Румынии, этот фактор присутствует. Источники в Бухаресте связывают хорошо организованные антиправительственные выступления в Румынии с опасениями, возникшими в местных националистических кругах и в ряде западных столиц на предмет внешнеполитической ориентации кабинета Сорина Гриндяну в условиях победы в ноябре 2016 года на президентских выборах в соседней Молдове кандидата от Партии социалистов Игоря Додона. Последний уже успел провести первую за восемь лет встречу с лидером Приднестровья, посетить Москву и выступить с инициативой о предоставлении Молдавии статуса наблюдателя в ЕАЭС.

Додон может найти общий язык с румынскими социал-демократами, но он категорически не устраивает ни великорумынских шовинистов по обе стороны румынско-молдавской границы, ни «коллективный Запад». Именно возможность продуктивного диалога между Бухарестом, Кишинёвом и Москвой хотят исключить организаторы антиправительственных выступлений в Румынии, взявшие на вооружение методы дестабилизации внутриполитической обстановки, не раз опробованные в разных странах в ходе печально знаменитых цветных революций. 

Не исключено, что готовится возвращение в роли «спасителей отечества» (а заодно «борцов с коррупцией») группировки бывшего президента Румынии Траяна Бэсеску. Это неизбежно реанимирует националистический проект «Великой Румынии» с её жаждой поглотить Молдову.