Джонсон vs Парламент: досрочные выборы?
Прежде чем отвечать на этот вставший в повестку британского политического дня вопрос, хотел бы отметить одно забавное совпадение. Согласитесь, есть некое созвучие в именах – Hilary Benn и Benny Hill? Хилари Бенн и Бенни Хилл? Но есть ли что-то общее у этих двух имён, кроме почти зеркально отраженных букв и звуков? И вообще – при чем тут Борис Джонсон?
Для тех, кто более или менее регулярно следит за происходящим на Туманном Альбионе после референдума по Брекзиту, прошедшего в июне 2016 года, ответ очевиден. Именно член Палаты Общин от фракции лейбористов Хилари Бенн внёс законопроект, который – в случае его принятия Парламентом – может уничтожить политическую карьеру Бориса Джонсона. И, более того, остановить Брекзит, что называется, «на корню».
А для тех, кто ещё помнит телевизионные программы наших «лихих девяностых», ответ хотя и менее очевиден, но всё же имеется. Знаменитый британский комик Бенни Хилл, работавший в жанре отнюдь не утончённо британского, а грубо телесного, «низового» юмора, - напоминает о давно подмеченной «иронии истории». Эта самая история имеет свойство повторяться дважды: сначала в виде трагедии, а потом в виде фарса.
В случае с Борисом Джонсоном, однако, всё обстоит наоборот: сначала человек по имени Бенни Хилл потешал британскую и не только публику своими нарочито «дебиловатыми» выходками. Соревнуясь с, разве что-то, ещё более «дебильными» репризами Роуэна Аткинсона (Rowan Atkinson). А теперь человек по имени Хилари Бенн ту же британскую и не только публику устрашает перспективой усугубления парламентского кризиса и конституционного коллапса. Не имея ничего против достопочтенного парламентария, которому «пофартило» именоваться именно таким образом, займёмся разбором того, в чём же этот кризис уже проявляется и почему он ведёт к конституционному коллапсу?
Парламентский кризис Борис Джонсон получил в наследство от своей предшественницы Терезы Мэй, которая так и не смогла провести через парламент свой Брекзит-план. И, вместо того, чтобы вывести Соединенное Королевство из Евросоюза в 23.00 29 марта этого года, добилась лишь троекратной отсрочки, пропустив 11 апреля и 22 мая. И завещав Борису Джонсону третий срок – 31 октября или инфернальный праздник Хэллоиун. Уже писал об этом, но не могу не напомнить: эту дату для Брекзита предложил не кто иной, как президент Евросовета Дональд Туск. Тот самый, который потряс весь европейский и, в особенности британский, истеблишмент своим прилюдным гаданием о том месте в аду, которое уготовано авторам самой идеи Брекзита.
Борис Джонсон, выигравший премьерскую гонку в консервативной партии, пришёл на свой пост с предельно простой программой: Британия выходит из ЕС 31 октября 2019 года. Точка. Со сделкой или без сделки. Как неоднократно говорил сам Джонсон: “Do or die”. Не буквально, конечно, но политически – точно. И вот этот самый Хилари Бенн фактически подготовил всё для политических «похорон» едва прослужившего 40 дней премьер-министра. Потому что его законопроект, уже прошедший три чтения в Палате Общин и направленный для подтверждения в Палату Лордов, означает, что никакого «do» у Джонсона теперь не получится.
Очень вероятно, что именно среда 4 сентября окажется самым чёрным днём в политическом календаре 77-го премьер-министра британского правительства. В этот день он проиграл 4 голосования подряд, установив, похоже, абсолютный рекорд в смысле самого неудачного парламентского дебюта для премьера. Сначала со счётом 328 – 301 законопроект Бенна был принят в первом чтении. Затем уже со счётом 329 - 300 он прошёл с поправками во втором. И, наконец, в заключительном третьем чтении Джонсон проиграл со счётом 327 – 299.
Суть закона Бенна незамысловата, хотя и аккуратно прикрыта. Формально он запрещает правительству выход из Евросоюза без Соглашения об условиях дальнейшего взаимодействия в области торговли, транспорта, образовательных контактов, телекоммуникаций, рыболовства и безопасности. То есть – тот самый вариант «No deal», про который ещё Тереза Мэй сложила свою фирменную присказку: “Better now deal than a bad deal”. Как известно, у неё этот вариант не прокатил. Отчасти потому, что на самом деле ни она сама, ни большинство её правительства «No deal» не очень-то и хотели. И, вообще – сам Брекзит хотели не очень, поскольку на референдуме голосовали за Remain.
А, кроме того, закон Бенна обязывает правительство, в том случае, если оно до 31 октября не сможет получить одобренное парламентом Соглашение по Брекзиту с ЕС, - просить очередную отсрочку до 31 января 2020 г. Что, таким образом, ставит Британию в положение просителя, а сам Брекзит – под вопрос. И, самое главное, лишает Джонсона на переговорах с Мишелем Барнье основного козыря – угрозы выхода из ЕС без сделки как инструмента борьбы за максимально выгодный для Британии вариант Соглашения. Включая самый трудный пункт – бессрочный ирландский Backstop, наличие которого в нынешнем варианте Соглашения не позволило Терезе Мэй провести его через парламент.
Самое неприятное и обидное для Джонсона в этих голосованиях оказалось то, что его провал и, соответственно, победу оппозиции во главе с Джереми Корбином обеспечили его собственные однопартийцы. 21 член фракции тори проголосовал за законопроект Бенна, среди которых – 8 бывших министров правительства Мэй. И даже старейшина Палаты Общин, носящий почетный титул Father of the house – Кен Кларк (Kenneth Clarke). Окажись хотя бы 14 из них на стороне Джонсона, законопроект Бенна был бы заблокирован уже на стадии первого голосования со счётом 315 – 314. Но такой исход в принципе был предсказуем, как и исход ещё одного, не менее решающего, голосования.
Естественной и предсказуемой реакцией Джонсона на принятие Палатой законопроекта Бенна была постановка на голосование вопроса о досрочных выборах. Казалось бы, после троекратного триумфа оппозиции это будет вопрос чисто риторический. В том смысле, что когда же ещё «свергать» правительство, как не после его провала по ключевому пункту программы? Однако оппозиция – не только официальная (то есть лейбористы), но и либеральные демократы, шотландские националисты, валлийцы, зелёные, независимые – дружно этот шанс отвергли. На голосование по досрочным выборам от оппозиции издевательски пришли только 56 человек, тогда как от правительства был выставлен каждый «штык» - 298 депутатов (288 тори и 10 североирландских демократических юнионистов). Издёвка заключалась в том, что для объявления досрочных выборов нужно согласие двух третей членов Палаты Общин, то есть 434 голоса. Чего, понятно у Джонсона заведомо не было. Но, в чём же смысл такой игры?
Ответ прост: лейбористы смотрят на данные электоральных опросов, согласно которым на 3 сентября у тори поддержка 34%, а у лейбористов только 24%. Да к тому же партия Найджела Фараджа может набрать 12%. По электоральному калькулятору Мартина Бакстера тори при таком раскладе получают 373 мандата и большинство в 96 голосов. Согласиться на ранние выборы 15 октября для Корбина было бы равносильно политическому самоубийству. Ведь помимо внешнего прессинга у него и в самой партии оппонентов хватает. И такой электоральный провал точно стоил бы ему партийного лидерства.
Но и абсолютный отказ от досрочных выборов для Корбина репутационно неприемлем. Поэтому он заявляет о том, что оппозиция согласится на внеочередные выборы лишь после того, как будет гарантировано заблокирован вариант Брекзита в формате No deal. И после даты 31 октября. Расчёт и тут понятен: если Джонсон не «сделает» Брекзит к этому времени и потом не «умрёт», то все электоральные «козыри» уже будут на руках у лейбористов. И они сами будут решать, в какой момент пойти на досрочные выборы по предложению правительства или просто инициировать вотум недоверия. А между тем, будут постоянно продвигать ключевой пункт своей новой повестки – повторный референдум по Брекзиту. В явной уверенности, что на этот раз Remainers непременно победят.
Однако power games на то и «игры власти», чтобы противники постоянно обменивались встречными ударами. И уже стало известно, что Борис Джонсон планирует в понедельник 9 сентября поставить вопрос о досрочных выборах на повторное голосование. Заранее предвидя прежний провальный результат. Но в его распоряжении есть и ещё один ход – постановка вопроса о доверии правительству. И здесь может случиться окончательный трагифарс: своего рода переоблицовка Хилари Бенна в Бенни Хилла. У Корбина и остальных будет одинаково неприемлемый выбор. Либо проголосовать за доверие тому правительству, которое они разнесли в пух и прах 4 сентября, и тем самым дать сигнал публике, что их «оппозиционность» - этого всего лишь «маска», скрывающая истинное лицо политических интриганов. Либо выразить недоверие, но тогда начинается процедура поиска нового правительства, которое будет иметь поддержку парламентского большинства.
И не трудно предсказать, что за положенные на это 14 дней такое правительство создать ни у кого не получится. Даже при том, что у Корбина на вышеупомянутых голосованиях набиралось под 330 голосов. Но это – именно с тори-перебежчиками, а представить себе, что 21 бывших тори проголосуют за Корбина-премьера даже и в страшном сне невозможно.
А в этом случае выборы назначаются через 25 рабочих дней по истечении двухнедельного срока. Если вотум недоверия состоится 9 сентября, то уже 24 сентября можно назначать досрочные выборы, которые приходятся на 29 октября. Что даст возможность Джонсону в случае победы с парламентским большинством вывести Британию из ЕС ровно 31 октября – даже без сделки.
Есть и ещё один вариант, с помощью которого Борис Джонсон может выйти на досрочные выборы. Это – аудиенция у королевы и подача заявления об отставке тогда же – 9 сентября. Тогда опять же наступает двухнедельный период поиска преемника, который может заручиться большинством в Палате Общин. И, поскольку, такого большинства на сегодня нет ни у кого, то досрочные выборы назначаются на 29 октября.
Все эти варианты рассматриваются при одном важном условии, которое, судя по всему, будет выполнено. А именно – закон Бенна для окончательного принятия должен пройти процедуру одобрения в Палате Лордов и вернуться в Палату Общин сегодня в пятницу к 17.00 по местному времени. С тем, чтобы затем было получено согласие королевы (Royal consent). Что обычно происходит почти автоматически. Но… в нынешней ситуации парламентского кризиса и конституционного коллапса все прежние прецеденты могут настолько переплестись, что никто не будет в состоянии дать однозначный совет Елизавете II, как ей нужно отнестись к данному закону. Никто – это в первую очередь премьер-министр Борис Джонсон, для которого закон Бенна это буквально «нож острый».
А ведь ещё в запасе у того же Джонсона есть и такой вариант, как prorogation, то есть приостановка работы парламента до речи королевы, которая открывает новую парламентскую сессию. Нынешний парламент работает уже больше двух лет без перерыва, и его временный роспуск напрашивается. Джонсон ещё в августе заявлял о том, что пауза в работе парламента перед новой сессией может быть объявлена с 9 сентября по 14 октября. Однако ещё до ухода на летние каникулы парламентарии успели принять постановление, которое требует, чтобы правительство в двухнедельном режиме информировало Палату Общин о том, как идёт процесс создания многопартийного правительства в Северной Ирландии. Тем самым парламентарии как бы застраховали себя от роспуска на решающий период до 31 октября.
Но именно в силу отсутствия однозначно толкуемого конституционного текста и наличия многих сотен прецедентных правил, накопившихся за столетия работы английского парламента, определить точно, можно ли запускать именно сейчас процедуру prorogation или нет – в состоянии только судебная власть.
В общем, смута не смута на берегах Темзы, а, как говаривал еще Гамлет: “The time is out of joint». И не в том смысле, что «порвалась дней связующая нить», а буквально: «время вывихнулось». Сошлись в Вестминстере прецеденты былых времён, правила совсем недавнего прошлого, «злоба дня» и даже требования радикального изменения избирательной системы, а, следовательно, и самой «вестминстерской» двухпартийной системы. Кто «правит бал» в Палате Общин – не понимают ни широкая публика, ни эксперты, ни даже сами «палатники». То ли это спикер Джон Беркоу, то ли всё же правительство Её Величества, то ли коалиции большинства, возникающие ad hoc и способные только блокировать инициативы правительства. А может быть даже – «народ» (the People), который на референдуме прямо высказался за Брекзит?
И отнюдь не случайно, всё чаще из рядов консерваторов звучит напоминание такого рода: «We have parliamentary Government, but not the government by Parliament!» Что переводится как: «У нас парламентское правительство, но не правительство парламента».И вот почувствуйте разницу.
В итоге – рано подводить итог. Эра Бориса Джонсона только начинается. И она может оказаться самой короткой в истории британских премьерств – если он проиграет битву за Брекзит до 31 октября. Но может и открыть новую политическую эпоху (в Британии) – если он эту битву выиграет. И тогда вполне прав может оказаться колумнист The Telegraph Алистер Хит (Alister Heath), так оценивший события «чёрной среды» 4 сентября: «Партия Тори – мертва; да здравствует партия Тори! Сейсмическая встряска, которая предположительно должна была произойти в 2016 году, в конце концов, состоялась. И более жесткий, более грубый, менее почтительный консерватизм дебютирует взрывообразно». И когда евроскептики окончательно возьмут партию под полный контроль, пророчит А.Хит, тогда Борис Джонсон «осуществит реальный Брекзит, гарантируя тем самым, что период с 1973 по 2019 гг. останется в памяти как исторический курьёз, как период помрачения, когда Соединенное Королевство было обманом принуждено отказаться от самоуправления».
P.S. А тем временем, родной брат Бориса – Джо Джонсон - подложил премьеру увесистую «свинью». Он заявил (через Твиттер!) об отказе вновь баллотироваться по своему округу на следующих выборах от партии тори. И об отставке с поста министра высшего образования. Потому что он за Британию – в Европе.
Нашёл же время!